Школа штурмующих небо (Смирнов, Вальцефер) - страница 56
Командование, политотдел, партийная и комсомольская организации приняли все меры для устранения имеющихся недочетов в работе училища, вскрытых инспекцией. Были внесены существенные изменения в учебный процесс. Учить стали главным образом тому, что необходимо на войне, и больше уделять внимания высотным полетам, воздушному бою, воздушной стрельбе, слепым и ночным полетам.
В ВИХРЯХ ВОЙНЫ
Стоял июнь
Стоял июнь, первый месяц лета, а ветры Азовья все еще пахли весной. А может, не ветры, может, воздух, сам край кубанский, и то, что люди называют полной чашей, — пахли весной. На колхозных полях ждали жнецов тучные хлеба. В магазинах от добра ломились полки. Обычно бледное Азовское море в тот памятный сорок первый год, казалось людям, стало голубее, нежнее. С трех войн — на Хасане, Халхин-Голе, Карельском перешейке — в Ейск не вернулись единицы. Молодежь даже сомневалась: «А была ли война, были ли кровопролитные бои?» Вдов и сирот в городе пересчитывали по пальцам. Вдовьи слезы, а значит, и вдовье горе, мало кто видел. Солдат-инвалидов — также.
Горем тогда считалось, если в воскресенье — дождь. Если нельзя было достать билета в клуб летчиков на спектакль. Клуб при училище — лучшее здание в городе — был домом отдыха и рабочего люда.
Млели по вечерам ейские девчата, завидя на улице моряков. Млели и парни от зависти к тем своим сверстникам, кто носил брюки клеш, тельняшки, бескозырки с золотыми буквами на ленточках — «Военно-морское авиаучилище».
Двадцать первого июня, в субботу, эскадрильи летали до обеда. С нетерпением ждали конца учебных часов курсанты звена В. Хрузина. Суббота была их последним летным днем в училище. «Скоро наденем тужурки с командирскими нашивками, вместо бескозырок — мичманки с крабами — и… прощай, Ейск. Прощайте, хлебосольная Кубань, учебные старты, небо, ветры и туманы Азовья! Мы уходим в океаны самостоятельной жизни. Да здравствует советский, неделимый пятый океан!…» Так говорили себе курсанты-выпускники, слушая последнюю напутственную речь командира звена.
Хрузин, обычно строгий, быстрый в действиях и в разговоре, в ту субботу задумчиво растягивал слова. Он словно знал, что его воспитанников ожидает уже завтра в полете над советскими городами и селами. Знал, но не смел сказать и взволнованно спрашивал сам себя: «Все ли мы дали парням, нужное им завтра?»
Последние слова командира звена Хрузина его ученикам помнятся и сегодня. Он заключил:
«Благодаря слаженной работе всего нашего коллектива, курсанты звена закончили летную практику без единого происшествия. Весь личный состав звена горит желанием выполнить новую боевую задачу, которая будет поставлена перед нами командованием».