В таком измененном состоянии, когда Гарри становится сразу и Волан-де-Мортом, и его змеей, он хочет одного — вонзить клыки в человеческую плоть[668]. Автор ясно дает понять, что Гарри регулярно соединяет себя с Волан-де-Мортом или со змеей и может с легкостью растворяться в этих разных персонажах:
А сейчас он чувствовал себя нечистым, заразным <…> Он не просто видел змею, он был змеей, теперь он это знает…
Ужасная мысль пришла ему в голову, всплыло кошмарное воспоминание, и внутри у него словно зашевелились змеи.
<…> Это я напал вчера ночью на мистера Уизли. Я. Волан-де-Морт меня заставил и, может быть, сейчас сидит во мне, и слушает мои мысли…
<…> Да, это похоже на правду, Волан-де-Морт запросто может превратиться в змею…
«А когда он мною овладевает, — думал Гарри, — тогда превращаемся мы оба…»[669]
Гарри задается вопросом, не означает ли его неконтролируемое желание нападать на людей, которых он вроде бы любит (в чем и признается своему крестному отцу Сириусу), что он сходит с ума?[670] Его преследуют образы умерших родителей и друзей, он видит их повсюду. Периодически он переживает эпизоды, очень похожие на психотические срывы: теряет сознание, падает на пол, бывают видения или галлюцинации[671]. Иногда толчком к таким эпизодам становятся внезапные приливы гнева. Как это нередко случается у пациентов, страдающих психозами, Гарри в гневе охватывает иррациональное желание убивать. В себя он обычно приходит, лежа на полу, иногда с приступом рвоты, а иногда изо всех сил стараясь его сдержать. Когда, например, ему снится, что в зеркале он вместо своего отражения видит Волан-де-Морта, он падает с кровати[672]. Однажды, осознав, что «дикий смех» кровожадного Волан-де-Морта «исходит из его собственного рта», он, «отдуваясь», падает на пол, его «бьет дрожь», и он хочет одного — чтобы его «не стошнило на Рона»[673].
Подобные эпизоды случаются на протяжении всего повествования: в постели, в учительской, в классе, во время экзаменов. В такие моменты Гарри не способен отличить себя от Волан-де-Морта, даже когда ему говорят, чтобы он «прекратил вести себя, как маньяк»: «Я был им, — ответил Гарри, вытянул в темноте руки и поднес их к лицу: он хотел убедиться, что они уже не те, смертельно-бледные, с длинными пальцами»[674]. И «он боялся, что во сне опять станет змеей, а проснувшись, обнаружит, что искусал Рона»[675].
Уже отмечалось, что, возможно, Ролинг при описании симптомов душевной болезни Гарри прибегала к популярной медицинской литературе[676]. То, что она никогда не позволяла своему воображению отклоняться от клинических описаний психического заболевания, было отмечено, например, в исследовании по сравнению реальных симптомов головной боли и мигрени с их описаниями в Поттериане