Тонкие губы изгибаются в усмешке.
– На год тебя никто не отпустит, а недельки три отдохнешь – обещаю. Север-то, небось, опостылел?
– Не мешало бы погреть суставы и поплавать без риска отморозить себе чресла.
– Вот и поезжай в теплые страны. Во Францию или в Португалию… В Испании был?
– Проще сказать, где я не был. Гулял и по улицам Мадрида и даже лицезрел корриду.
– Корриду?! Ну и как?
– Знаете, поймал себя на мысли, что искренне болею за быков.
Шеф беззвучно смеется. Я же про себя думаю: «А почему бы действительно не прошвырнуться по Европе? Почему бы не вложить пяток штук в итальянскую или французскую проституцию? Я вполне заслужил отдых честным и самоотверженным трудом».
– Напиши рапорт и завтра же отправляйся на все четыре стороны, – говорит генерал.
Что ж, мешок уважения вам, Сергей Сергеевич!
Нет, он определенно чем-то расстроен, и я намереваюсь аккуратно расспросить о причинах, но не успеваю – в аудиторию возвращается Устюжанин. Он ставит перед Горчаковым запотевшую бутылку минеральной воды и пластиковый стаканчик. Старик с удовольствием пьет, приговаривая:
– Ничто так не освежает мой мозг, как холодная минеральная вода…
– Время, товарищи курсанты, – объявляю об окончании теста.
На преподавательский стол ложатся листы со списочным составом. Мы с Георгием складываем цифры, набранные каждым из кандидатов.
– И что же вы там насчитали? – спрашивает генерал, смакуя холодную воду.
Обвожу взглядом шестерку парней. Они напряжены, взволнованны и с опаской ждут вердикта.
– Наихудшим в заключительном тесте становится старший лейтенант Панин. Он набрал наибольшее количество баллов, то есть остальные товарищи отправились бы с ним на боевое задание в последнюю очередь.
– Панин, не забудьте зайти в штаб и поставить в командировочном удостоверении отметку об убытии, – дополняет Устюжанин.
– Но я был первым на «тридцатке», – удивленно разводит руками курсант.
– Вас предупреждали, что последний тест является решающим. По его результатам отсеивается любой кандидат, даже если на других тестах он был лучшим.
– Почему? – не сдается старлей.
– Потому что умение уживаться в коллективе – одна из важнейших составляющих нашей тяжелой службы. Вы свободны.
– Есть, – вздыхает «слабое звено» и, опустив голову, плетется к двери.
Парень буквально раздавлен итогом испытаний. Ничего не попишешь – законы в нашем отряде суровы, но справедливы и, можно сказать, написаны кровью погибших сослуживцев.