Она остановилась, давая ему время на реакцию, но Дементьев промолчал и даже руку от лица не отнял. Этого было недостаточно — просто опровергнуть его подозрения. Требовалось объяснить все до конца.
— Я вышла за тебя, чтобы позаботиться и о тебе тоже. Чтобы в любой момент, когда захочешь, ты мог уйти на покой и поселиться в нашем доме. Можешь даже завести собаку. Я животных не выношу, но это уже не будет иметь значения… Ты очень много для меня значишь, Володя. Гораздо больше, чем можешь себе представить или я когда-нибудь смогу объяснить. До тебя я всегда была одна. И в разводе, и в предыдущем браке. И даже до него. Я думала, что так всегда и будет, и научилась с этим жить. Я много лет писала о любви, не веря в нее, и самой себе казалась лгуньей, лицемеркой. И вот что странно: сейчас я понимаю, что все эти годы писала о тебе. Ты не герой романа, нет. Но в каждом моем герое было что-то от тебя… Я не сказала тебе о том, что должно произойти, не потому, что ты никто. Просто я хотела прожить этот год с тобой. Не хотела весь этот год с тобой умирать. В тот день, когда я все поняла про шкатулку, я ухватилась за тебя не из страха. Наоборот. Я вдруг перестала бояться — дурных последствий, обмана, разрыва, разбитого сердца. Я открыла тебе дверь и решила: будь что будет. И было замечательно. Ты доказал мне, что все эти годы я не лгала в своих романах. Что так любить действительно возможно.
Он все еще не смотрел на нее, но руку от лица постепенно отнял. И слушал внимательно. Но когда она снова замолчала, покачал головой и с горечью заметил:
— Похоже, твои романы все равно значат для тебя больше. Раз ты готова умереть, лишь бы не отменять сделку.
— Ну, мои романы — это ведь и есть я, — натянуто улыбнулась Ольга. — Все, о чем я когда-либо думала, чувствовала, хотела сказать. Мне повезло быть услышанной. Мне была дана возможность коснуться других людей. Кого-то заставить задуматься, кому-то просто подарить надежду или дать немного сил. Очень сложно объяснить, что это для меня значит. Вот ты раскрывал преступления, ловил убийц, спасал людям жизни, позволял справедливости торжествовать. Потом стал бороться со злом более высокого порядка. Это твое наследие, то, что останется после тебя. За что другие люди будут помнить, даже когда тебя не станет. А книги — то единственное, что останется после меня, если сохранить сделку в силе. Я не рассчитываю оказаться среди классиков школьной программы, ведь пишу развлекательную литературу. Но Агату Кристи читают до сих пор. Джейн Остин читают до сих пор. Их голос все еще звучит. Какое-то время будет звучать и мой. Не пытайся понять. Просто поверь, что оно того стоит.