После этих слов девушка смутилась и закуталась поплотнее в меховое одеяло, накинув его поверх скрепленного серебряной фибулой плаща. Ее морозило.
— Причем здесь я, Горрон?
— Ты закрылась ото всех, когда получила дар Райгара. Райгар Хейм Вайр считался весьма замкнутым Старейшиной, хотя до обращения он не чурался больших компаний и любил вместе с товарищами распить какую-нибудь девицу.
— Это все влияние Офурта, этого холодного и мерзкого края, — пробурчала девушка и тоскливо посмотрела в узкое окно, желая вернуться к любимому отцу. — Можно ли оставаться счастливым посреди сосновых мрачных пущ, в вечной завесе сырого тумана, сменяемой лишь снегами и проливными дождями? Вы живете здесь уже три десятилетия, Горрон. Вы должны видеть, что даже люд здесь совсем другой: топорный, как грубо сколоченный стул.
— Отнюдь… Я бы поспорил со сказанным. Люд везде существует одними стремлениями: жить в тепле, быть богаче соседа, питаться сытно и иметь под боком ласковую женщину, — Горрон де Донталь улыбнулся и ощупал взглядом дочь Филиппа. — Ты стала такой же, как и Саббас, и Райгар: тихой, отрешенной и скрытной. Саббас предпочитал всем остальным общение с вурдалаками, что стали его семьей.
— Я не желаю иметь ничего общего с вурдалаками! — энергично покачала головой Йева фон де Тастемара, не веря сказанному.
— Но, когда ты смотришь их глазами, видишь их мысли и можешь приказывать, ты меняешься. Незаметно для себя.
Йева сердито вырвала руку из пальцев Горрона и поднялась с кровати, потянула за собой одеяло, в котором спряталась от всего мира. С мрачным видом она подошла к окну, волоча накинутое подобно мантии на плечи шерстяное покрывало и посмотрела сквозь узкую бойницу на снежные и острые вершины Астернот.
— Я не желала этот дар…
— Я знаю, — сказал тихим голосом Горрон, изучая проницательными голубыми глазами укутанное изваяние.
— Я хотела лишь остаться с отцом, Горрон, — лицо Йевы дрогнуло, а в глазах растеклась болезненная мука. — И быть ему любимой и верной дочерью. Я не правитель.
— Я знаю… — повторил герцог Донталь. — Увы, ни один Артерус не славился взвешенными решениями касаемо своих земель. В отличие от тех же Тастемара.
В комнате повисла гнетущая тишина. Безмолвный Роллан деликатно удалился из спальни господ, чтобы не попасть под гнев Старейшин, грея уши. Чтобы отвлечь девушку от самоистязания, Горрон де Донталь нарочито энергичным голосом перевел разговор в иное русло.
— Право же, мне иногда кажется, все произошедшее на суде и до него связано с тем, что дар Гиффарда сам выбрал Юлиана, как в свое время дар Куррона избирал в качестве наследников столь похожих между собой Эйсмонта, Ройса и, наконец, Филиппа.