Я делегировал все хлопоты по организации свадьбы Элинор; по нашей договорённости церемония пройдет в её стране, на её родном языке. Возможно, отчасти из–за того, что какое–то неписанное правило не поощряло жениться поп–звёздам.
По правде говоря, я сомневался в том, что буду верен.
Слоняясь по Сохо, я заскочил в любимый магазин грампластинок. Владелец, заметив меня, предложил пластинку «Switched on Bach» Уолтера Карлоса. Направляясь в мою сторону, он хотел мне продемонстрировать один трек и, конкретно, странный инструмент, записанный на нем. Он знал, что The Nice записали Третий Бранденбургский концерт Баха в соль мажор. Запись Карлоса была как–то странно аранжирована. На обложке был изображен человек в одеянии восемнадцатого века и парике. На заднем плане красовалось нечто, похожее на первую телефонную станцию, покрытую лапшой проводов поверх кнопок и тумблеров. Моя любознательность только подогрелась. Некоторые вещи звучали просто комично, будто стадо слонов пердит контрапунктом под аккомпанемент поду́шки–перду́шки. Мне стало интересно, каким образом достигается подобный эффект — явно не за счёт воздуха, проходящего через узкое отверстие. Я встретился с Тони Стрэттон–Смитом, чтобы обсудить возможность получить такой инструмент. В течение недели поиски Тони увенчались успехом.
В Лондоне проживал музыкант с синтезатором Moog. Его звали Майк Викерс. Он играл в группе Манфреда Мэнна (совсем не тот состав, с которым я гастролировал в начале шестидесятых). Переговорив по телефону, я поехал воочию увидеть монструозный аппарат. Майк не успел установить Муг среди остальных клавишных, поэтому он стоял в коридоре квартиры, как щенок, не обученный справлять надобности в специальном месте. Итак, включили — выглядит интригующе: синий, красный и желтый индикаторы весело помигивают. Игра подтвердила его непредсказуемое поведение, действительно — маленький щенок. Одновременно можно взять только одну ноту, что сильно смущало. Монофоничность инструмента опять–таки походила на щенка, способного усвоить только одну порцию информации за раз. Но какие необычные звуки Муг издавал, они с лихвой компенсировали всю своеобразность и несовершенство конструкции. Я убедил Майка одолжить инструмент для предстоящего концерта в королевском Фестиваль–холле. Просьба поставила Майка в неловкое положение.
— Я не могу гарантировать, как он поведёт себя на сцене… мне лучше присутствовать там, чтобы правильно настроить и запрограммировать.
Так и случилось.
Мне специально сшили серебряный «космический» костюм из люрекса, чтобы показать определенный театральный реализм, как будто само присутствие синтезатора было недостаточно. Его новейшая технология, интерфейс, напоминающий кабину пилота, требовали постоянного присутствия Майка Викерса. Он прятался позади, выпрыгивая время от времени как попрыгунчик, чтобы переключить коммутационные шнуры. Парня из