«Я думаю, если у вас есть способности к музыке, — сказал он однажды. — величайший дар — быть певцом». Появились первые признаки ларингита, стоившие группе концерта, и я ему очень сочувствовал, вспоминая проблемы Ли.
Но здесь был голос!
Он требовал большего внимания и заботы, чем самый деликатный механизм. В какой–то момент Грег начал перестраховываться в делах, связанных с менеджментом, бухгалтерией и прочими юридическими вопросами. Это стало поглощать всё больше и больше времени, практически с одержимостью, заменяя основную роль. Трудно было скрыть неудовлетворённость, и я часто напоминал, правда безуспешно, что мы и так платим значительные суммы и комиссионные людям за их работу, так пусть они её и делают.
Ни одна деталь не могла проскользнуть мимо Грега, будь это тур–менеджеры, осветители или звукоинженеры — все они проходили под его внимательным наблюдением. Если что–то не то происходило со звуком или освещением, несчастные вызывались на ковёр разгневанного Его Величества Малинового Короля. Зачастую выговор объявлялся через микрофон, заставляя пострадавшего испытывать унижение перед лицом своих товарищей.
Карл был полной противоположностью. Он трезво относился ко всем вопросам. На встречах он впитывал информацию, задавал здравые, нередко остроумные вопросы, делал интересные предложения и преуспевал в совершенствовании исполнительского мастерства. Грег появлялся на встречах с пачкой бумаги, карандашами и ручками всех сортом и цветов, обычно открывая совещания теми самыми четырьмя ужасными словами: «Слушайте, я тут подумал…».
Поймите меня правильно. Грег, должен признать, был перфекционистом, и он мог быть обходительным, если этого требовала ситуация. Я мог производить впечатление пофигиста. Правда в том, что встречи напоминали мне о работе в банке, где на полном серьёзе обсуждалось, куда поставить шкафы для папок. Всё это такая ерунда. Если роуди делал ошибку, я тихо ему об этом говорил в частном порядке.
Грег Лейк в измождении лежит на диване в своём мьюзхаусе[57] в стороне от Кингз роуд. Его пёс жует десятифунтовую банкноту. Он «поразительно устал», но отказывается взять отпуск, в отличие от других членов ELP, после пяти изнуряющих месяцев в турне по Америке и Европе.
«Мы должны быть самой трудолюбивой группой. Eщё никогда на меня не оказывалось столько давления. Это хорошо, потому что мы успешны. Но и плохо, потому что страдают наши нервы. Вы открываете газету и видите, что ваш альбом на первом месте, а через минуту ваши руки трясутся. Такого рода давление».