Когда я был за кулисами, барабанщик Faces Кенни Джонс врезался мне в плечо и сказал: «Мы вас отымеем». Я глянул на густую завесу в воздухе, окутавшую сцену целиком, улыбнулся и ответил: «Удачи! Надеюсь, они увидят, как вы это делаете».
Подъехали лимузины, чтобы отвезти нас в Нью–Йорк, но я не мог не справиться, как там поживают Род и Faces. Конечно, ничего не было видно, потому что их окутал туман плюс дым от наших фейерверков, но хотя бы было слышно. С довольной улыбкой на лице, я пытался смотреть из–за кулис, в то время как в дымке Род должен был показать всё своё умение. Для Рода самым важным являлась видимость. Он должен иметь контакт с залом, флиртуя с передними рядами. В этот раз не сработало, так как никто его не видел, что для меня было только плюсом. В сравнении с ним, ELP никогда осознанно не вели себя подобным образом. Разве что, только случайно. Чтобы оценить блеск группы, не обязательно её видеть. Можно закрыть глаза, кайфануть и позволить музыке завладеть тобой.
Водитель моего лимузина попытался завладеть моим вниманием: «Мистер Эмерсон, мы должны ехать. Курвуазье ждёт вас внутри».
Я последовал за ним и по дороге в Нью–Йорк смеялся, смеялся и смеялся… Лучшая месть — жить в достатке, а я был в порядке!
Восток манил и притягивал. Страна восходящего Солнца. Единственная западная группа, прежде выступавшая там, насколько мы знали — Pink Floyd[63]. Мы не могли скрыть волнения перед возможностью слетать на другую часть мира и сыграть перед представителями культуры, которую мы видели только в журнале National Geographic. Был арендовали частный чартерный рейс для группы с персоналом, восьми тонн оборудования и команде журналистов. Поскольку мы имели, по крайней мере мы так думали, несколько свободных дней перед всего двумя концертами — один в Токио, второй в Осаке, — я решил взять собой на неделю Элинор, оставив Аарона на попечение родителей.
— Добро пожаловать на Ниппон Эйрвэйз! — сказал Карл. — Сначала ничего нипон–ятно, зато через 15 часов, если повезёт, всё нипон–чём.
Загружаемся в самолёт, с первой минуты закатывается гигантская вечеринка, стюардессы раздают литрами национальный алкогольный напиток — саке. Элинор, хлопнув тёплой и невинно выглядящей на первый взгляд жидкости, пока играла с Грегом в шахматы, так набралась, что её пришлось оставить в самолёте, когда мы сели на дозаправку в Анкоридже, штат Аляска. А сами отправились смотреть на эскимосские танцы в зале ожидания местного аэропорта, украшенного чучелами белых медведей. Под одним мы прочли следующую надпись: «Его голова — сплошной рубец, показывающий агрессию по отношению к подобным и таким, как грозные моржи. Только человеческое ружье смогло лишить его жизни, и он не отступил перед вооруженным до зубов взводом. Китовый жир вытекал у него из пасти целых двадцать минут с момента последнего вздоха».