В процессе подготовки я сказал Оскару, что хотел бы использовать Биг Бенд БиБиСи в моей композиции “Barrel House Shakedown”, а также предложил, что неплохо бы сыграть вместе “Honky Tonk Train Blues”, так как сингл с ней взбирался на вершину английских чартов. В Италии он уже занимал первое место несколько недель. Оскар не возражал.
За ночь перед записью на телевидении я запаниковал. Я не мог заснуть, беспокоясь о том, что следующим вечером буду играть вместе с одним из своих кумиров. Я выпил две таблетки снотворного, запил коньяком и отрубился.
На следующий день, прибыв в театр Хаммерсмит, я увидел там Эндрю Лейна, который проверял, чтобы всё было как надо. Его вид выдавал не меньшее волнение, чем у меня. Два рояля стояли друг напротив друга. Мой специально расстроили под стиль хонки–тонк, а инструмент Оскара просто дожидался своего хозяина.
Постепенно прибывали музыканты оркестра. Карл Палмер напросился на шоу, и я в конце концов согласился, после того, как он пообещал замаскироваться, надев очки.
Раздали ноты музыкантам. У Оскара была своя ритм–секция, у меня своя, с Карлом Палмером в тёмных очках; чтобы его не узнали. Оскар сел за рояль и попросил указать, когда ему вступать. После первого прогона “Honky Tonk Train Blues” он сказал: «Хорошо! Когда ты дашь знак, чтобы я сыграл, я начну со своей ритм–секцией». Понятно.
Как можно деликатнее я дал всем новые инструкции и удалился в гримёрную ждать своего выхода. Эндрю заглядывал время от времени, но чем ближе подходило время, тем сильнее я паниковал. Я глотнул коньяка и на какой–то момент мне сильно захотелось взять и убежать из студии. Болтаясь по коридору я встретил Оскара, направлявшегося на сцену.
— Какой будет первый вопрос ко мне? — спросил я его.
Оскар лишь рассмеялся и оставил меня мерить шаги по гримёрке.
Шоу прошло успешно. Записи передач «Оскар Питерсон представляет…» были показаны в начале следующего года. Программа с моим участием вышла на БиБиСи 6 апреля 1976 года, как раз перед рождением второго сына, Дэймона. Вы могли видеть программу на видео. Стресс от участия сказался и на мне, и на Эндрю.
Два дня спустя у Эндрю обнаружился геморрой, настолько сложный, что его пришлось госпитализировать и удалить часть тонкой кишки.
Я съездил к нему в больницу на мотоцикле, подарил модели самолётов, чтобы он мог их клеить и раскрашивать. Врачи дали ему все таблетки, которые он попросил. На следующий день я сам свалился с геморроем, но собрался с духом и отправился к Эндрю — он лежал в частной палате. Эндрю с гордостью продемонстрировал результат усердного труда — Спитфайр, раскрашенный в камуфляж. Впечатляло! Пилот размером с ноготь был детализирован вплоть до лётных очков. Требовалось увеличительное стекло, чтобы рассмотреть более мелкие детали. Эндрю, которого напичкала разными лекарствами довольно симпатичная медсестра, удалось превзойти самого себя, прорисовав пилоту глазные яблоки.