— Надо же! Он мне нравится!
Бонзо сел к нам за стол, и нам вскоре наскучило происходящее.
— Почему бы не поехать ко мне домой и там продолжить вечернику? Тут недалеко, в пол–миле на запад, прямо у озера. Возьми своего роуди и… не забудь дозу.
В стенах моего прибрежного пристанища Бонзо по–хозяйски разложил товар среди зеркал, бритв, свёрнутых банкнот, коньяка и т. д. В это время я подбирал, что поставить на проигрыватель. Кажется, я выбрал пластинку Steeleye Span.
— Эй! Для начала убери эту хрень! — заявил Бонзо, прикончив белую полоску, запивав доброй порцией коньяка. — Есть какие–нибудь записи Led Zep?
Как выяснилось, были.
— Ну бля, здорово! Поставь любую вещь, они все офигительные!
— Как насчёт “Black Dog”?
— Вперёд!
Пока я выравнивал порошок, стерео гремело, а Бонзо откинул голову и заорал: «Охуительная группа!»
Я должен был согласиться.
К счастью, Аарон и Дэймон спали в другом конце дома во время нашего кутежа. К нам подошла Элинор, но кайф не разделила, поскольку кормила грудью Дэймона.
Как только один трек Led Zep закончился, сразу же потребовался другой. Я хотел сыграть Бонзо кое–какие свои вещи, но у Бонзо был товар, так что он заказывал музыку.
Я всегда завидовал Led Zeppelin, а теперь один из них был у меня в гостях. Какой прорыв в этой стерильной благословенной Швейцарии! Попробуйте произнести это с набитым сыром ртом!
В четыре утра мы полностью очистили запасы бодрящего порошка и коньяка, и Бонзо отправил помощника в отель за следующей порцией.
— … и возьми ещё одну бутылку «Реми»! — крикнул он вслед.
— Сколько твоему старшему? — спросил Бонзо.
— Аарону скоро исполнится шесть, — ответил я с гордостью.
— Отлично. У меня тоже сын… Джейсон. Он немного постарше твоего. Ты знаешь что, он станет супер–барабанщиком. Я скоро посажу его за барабаны. Он держит ритм, поверь мне, уже играет много цеппелиновского дерьма.
Далее он деликатно спросил про способности Аарона.
— Ну, он прошёл половину первой книги «Плохо темперированного клавира» Баха. — ответил я.
Перебив, Бонзо ответил: «Хренова классика, терпеть не могу!»
Пластинки LZ прослушались несколько раз подряд, когда верный помощник вернулся с исполненным поручением. Мы разложили порошок перед собой. «Подкрепление» выглядело по–другому, темнее чем обычно, и я спросил Бонзо, что это — Чарли (кокаин) или Генри (героин).
— Это, блядь, Чарли! Вперёд!
Меня не надо упрашивать.
Пятнадцать минут спустя игла проигрывателя поднялась и автоматически вернулась на место отдыха.
— Сыграй ещё раз другую сторону, — послышалось бормотание, и, чтобы исполнить просьбу гостя, меня из кресла услужливо транспортировало какое–то сюрреалистичное присутствие. Когда я выпрямился, то увидел, что нахожусь в милях от земли. Руки тянулись до проигрывателя вечность, а затем на меня нахлынула тошнота, я едва добежал до туалета. Когда поднялось солнце, играя бликами на озере, моя голова покоилась в тихом фарфоровом пруду. Бонзо и его друг спрашивали, есть ли что–нибудь поесть, кроме детского питания. Я был в тумане, чтобы самому посмотреть.