Но, как и обычно, вмешалась бюрократическая машина. К ним на драной козе не подъедешь, они думают больше о себе, чем о своих клиентах. Я задумался: а как отреагирую я, если к моему концерту отнесутся так же. Вне всякого сомнения я относил себя к лиге великих, но музыка есть музыка и должна быть услышана. Конечно, если адаптация любой формы музыки — большая лажа, самое место ей — в мусорном баке. Но “Fanfare for the Common Man” так органично вошла в музыку ELP, как ранее «Картинки с выставки».
Столько поставлено на эту вещь, что я решил лично позвонить издателям. Примерно так прошёл разговор:
— Здравствуйте, это звонит Кит Эмерсон из Швейцарии.
— Да, чем могу помочь?
— Я бы хотел поговорить с тем, кто работает с Аароном Копландом. В частности с плёнкой, которую я присылал.
— Подождите.
Я терпеливо ждал, пока соединяли с нужным человеком. Наконец, на том конце провода раздался голос.
— Да, это звонит Кит Эмерсон из Швейцарии.
— Чем могу помочь?
— Я прислал кассету с адаптацией “Fanfare for the Common Man” Копланда в исполнении Emerson, Lake & Palmer.
— Спасибо, мы послушали. Я думал, что вы получили ответ: маэстро Копланду не понравилось.
— Почему? Что ему не понравилось? — я едва не умер.
— Понимаете, — ответил заботливый голос. — Она копирует оригинальную тему… тогда в чём смыcл?
— Смысл в том, что я не отправил вам или маэстро полную версию. Там много импровизаций в середине.
— Ну тогда почему бы вам завтра не отправить нам вещь целиком?
Пять дней спустя я получил так необходимое разрешение.
На следующий день недостаток кокаина ввергнул меня в депрессию, и я пролежал в постели почти целый день, принимая снотворное. Но вечером снова потребовалось моё присутствие в студии. Планировалось записать мою аранжировку “Show Me the Way to Go Home”. Я принял пару таблеток перед выходом из дома, а когда сел за фортепиано, фортепиано заиграло… а я нет. Грег настаивал, чтобы эта классическая песня была записана за один раз живьём и, после ещё одного снотворного, я сделал ещё один дубль. Должно быть, были сыграны тысячи вступлений, разных — одно чуть грустнее, другое чуть безумнее, третье чуть лучше. Мне было всё равно. Если Грегу не нравился вокал, я был готов сыграть ещё одно классное интро и соло. Около трёх утра меня схватил кашель.
Неделю спустя отец заподозрил, что у меня туберкулёз, поскольку дышать было тяжело, а кашель ухудшился. В армии он повидал немало инфекционных заболеваний. Меня доставили в больницу Лозанны для биоскопии. Я помню, как в горло засунули трубки во время процедуры.