— Вспомни самое раннее воспоминание?
Аарон задумался на минутку и вспомнил ранний день рождения. Я попросил его вспомнить что–нибудь до этого. Он закрыл глаза, сморщился, надеясь что это поможет ему выдавить какие–то моменты, словно воду из губки.
— Думай!
Но он не смог ничего вспомнить.
— Примерно так. И если не можешь вспомнить, оно не может быть таким болезненным, верно?
Вроде его удовлетворил ответ, и он нашёл что–то более интересное, например Жизнь!
Мой отец умер в своём доме в Суссексе в 1981 году. Мама находилась рядом.
Я бегал по пляжу Cable Beach в Нассау и почувствовал, будто что–то ударило мне в затылок. Я даже остановился. В голове раздался гул. Я решил, что это из–за солнца и пошел домой принять душ и отдохнуть. Зазвонил телефон и дядя Рон сказал, что папа умер от инфаркта. Именно в этот момент я ощутил удар. Я первым самолётом полетел домой, чтобы быть рядом с мамой и организовать похороны.
Позднее Дэймон задался этим же вопросам о смертности, в частности после операции на сердце у моей мамы. Ему было шесть, и он дал хороший совет бабушке.
— Ты умираешь?
— Надеюсь нет, не сейчас.
— Ладно, но если Иисус придёт за тобой, почему бы тебе не пойти в ванную и повеситься на трубах!
Мама до сих пор смеётся над этим.
Больница Седарс Синай, Лом–Анджелес, 5 октября 1993 г., 5 часов вечера.
— Мистер Эмерсон, мистер Эмерсон… просыпайтесь! Мистер Эмерсон, Вы должны одеться и идти. Давайте, мистер Эмерсон, просыпайтесь, ну же! Пожалуйста! Ваш друг ждёт Вас. Ваш друг Уилл. Пожалуйста, просыпайтесь, доктор хочет поговорить с вами.
Я медленно открыл глаза. Правая рука была в пластыре до самой подмышки и так болела… адски. Если ад похож на эту боль, я туда не хочу. Рука словно хотела увеличиться, но в замкнутом пространстве это невозможно. Я никогда до этого не испытывал такой боли. Она была невыносима.
Доктор Бассетт стоял надо мной и говорил:
— Мы немного перенесли локтевой нерв, а также глянули на лучевой нерв, с ним всё в порядке. Будет немного больно несколько дней, но сёстры Вам дадут лекарства с собой. Вас что–то беспокоит сейчас?
Я только смог кивнуть. Моя рука чувствовала себя, словно Необыкновенный Халк, запертый внутри металлических объятий, но колотящий по ним, чтобы выбраться и заиграть снова.
— Окей, сестра, сделайте ему укол. Увижу Вас через неделю, чтобы снять швы. Потом Вам понадобится физиолечение.
После укола меня снова попросили встать и одеться. Это было нелегко, поскольку в руке всё ещё находились трубки, а я был под воздействием успокоительного. Никого не было рядом, чтобы помочь, и когда я попытался натянуть штаны, то упал, из–за чего иглы в руке порвали вены. Сквозь дымку от лекарств я увидел призрак Уилла Александера, катящего кресло в мою сторону. В тот вечер он был моим ангелом–хранителем. Я мало что помню, кроме того, что он спал на диване в моём номере и присматривал за мной каждый пол–часа. Я глубоко признателен ему и его жене Кэнди за это тяжёлое время.