Битва за прошлое. Как политика меняет историю (Курилла) - страница 21

Иными словами, именно мифологизированная история позволяет говорить о политике предельно понятными и простыми словами. Мифы, в понимании Мединского, и являются теми базовыми понятиями «исторического языка», которые можно использовать в политических целях (в том числе для обращения к «общественному массовому сознанию»).

Историки не услышали странного призыва Медведева к самоцензуре, а откровения Мединского сделали его в глазах профессионалов главным олицетворением политизации истории. Примерно в это же время вольное обращение Мединского с источниками в защищенной им докторской диссертации по историческим наукам стало поводом для заявления о лишении его ученой степени, подписанного учеными-активистами[59]. На статью Глазьева пришлось коллективно отвечать историкам-академикам, директорам институтов РАН[60].

Более того, в 2014 году историки, обеспокоенные судьбой своей науки перед лицом нарастающего давления со стороны политиков, в том числе использующих для этого механизмы государства, создали Вольное историческое общество, пытающееся противостоять наиболее опасным притязаниям властей на контроль над историей[61]. В этих условиях политики, контролирующие государство, в свою очередь, озаботились установлением более жесткого контроля за описаниями Второй мировой войны — того отрезка истории, который служит источником референтных точек, наиболее насыщенных эмоциональным содержанием и потому в меньшей степени подверженных критическому переосмыслению.

За несколько месяцев до 5 мая 2021 года, дня смерти Наполеона Бонапарта на острове Святой Елены в 1821 году, во Франции разгорелись споры о наследии самого известного соотечественника. Газета Le Parisien писала, что готовящимся отмечать годовщину французам будет противостоять «легион врагов императора, таких же решительных, как европейская коалиция при Ватерлоо: феминистки, противники войн, борцы с расизмом и колониализмом». В самом деле, с одной стороны, Наполеона планировали чествовать как автора гражданского и уголовного кодексов, изменивших европейское правосудие, а с другой — порицать как разрушителя республики, «мясника Европы», за время правления которого в одной только Франции погибли и умерли миллион человек. Многие вспоминают, что Бонапарт в 1802 году восстановил рабство, отмененное революцией в 1794 году. «Франция — единственная страна в мире, которая восстанавливала рабство, — возмущался Луи-Жорж Тен, почетный президент Представительного совета ассоциаций темнокожих Франции. — Я не понимаю, почему мы продолжаем прославлять его память как ни в чем не бывало». «Он был расистом, сексистом, деспотом, милитаристом, колонизатором, но все это обычно замалчивается, — говорит политолог Франсуаза Верже. — Вокруг столько ностальгии по былому величию Франции, что ему все спускают с рук. Пора покончить с этим ослеплением! Как будто французы продолжают греться под обманчивым аустерлицким солнцем».