Я с тоской смотрю на них, жалея, что не увлекаюсь этой пагубной привычкой, чтобы иметь возможность использовать это как оправдание тому, почему я могу быть здесь.
— Я здесь всего несколько минут, — вру я, щурясь от жестокого утреннего солнца.
Джейс ухмыляется, возвращая очки на место.
— Врунья. Я не уходил сегодня утром. Я видел, как ты отправилась в этот гребаный тату-салон на Венис-Бич.
Мне нужно время, чтобы оторвать челюсть от тротуара, прежде чем ответить ему. Внезапно мне становиться очень, очень плохо.
— Ты следил за мной? — прошептала я.
Он хватает меня за руку, крепко сжимая ее, и тянет меня за собой.
— Куда мы идем? — спрашиваю я, паника просачивается в мой голос. Вот дерьмо. Он следил за мной, а я была в полном, мать его, неведении. Я облажалась, я становлюсь слишком самоуверенной.
— Заткнись. — Он продолжает тащить меня пока я в полной панике. Я борюсь с его железной хваткой.
— Джейс, — говорю я, пытаясь вырваться. Он не отвечает, просто продолжает тащить меня. — Джейсон! — Ничего. Я делаю единственное, что приходит мне в голову. Я усаживаюсь посреди тротуара, отказываясь сдвинуться с места.
Джейс оглядывает прохожих, вероятно, решая, будет ли кому-то дело до того, если он просто пристрелит меня прямо здесь и оставить истекать кровью. Даже не знаю.
— Вставай, — шипит он.
— Нет, — говорю я. — Нет, пока ты не скажешь, куда мы идем.
Его нельзя назвать терпеливым. Он вздыхает.
— Я забираю тебя к себе, — говорит он сквозь стиснутые зубы. — Не то чтобы я хотел, чтобы ты была там, но приказ есть приказ.
Мое сердце замирает.
— Чей приказ?
Он широко разводит руки.
— А как ты думаешь, Сэмми?
По крайней мере, он все еще называет меня Сэмми. Небольшое облегчение.
— Ты собираешься причинить мне боль? — спрашиваю я, достаточно тихо, чтобы услышал только он.
На его лице отражается тревога, он снимает солнцезащитные очки и обеспокоенно смотрит на меня.
— Что?
— Собираешься?
— Нет, — уверенно говорит он. — Никто не причинит тебе вреда. Я, возможно, назову тебя идиоткой за то, что ты устроила там с моим братом, но нет, я не причиню тебе вреда.
Он протягивает руку, и я, мгновение поколебавшись, принимаю ее. Он поднимает меня на ноги, все еще с любопытством глядя на меня.
— Боже, кто-то действительно сотворил что-то ужасное с тобой, не так ли?
О, ты даже не представляешь.
— Что-то вроде того, — тихо отвечаю я.
— Ну, теперь ты действительно в дерьме. Если мой отец узнает, что это ты принесла кокаин на вечеринку Макси, он убьет тебя.
— Это была не я, — говорю я.
Дерьмо! Он думает это была я?
— Неважно, — говорит он, когда мы огибаем угол больницы и подходим к его мотоциклу, припаркованному в отсеке для машин скорой помощи. Миленько. Он протягивает мне шлем.