Мои плечи эффектно поникают. Работа сегодня никак не шла. Вместо этого я провела весь день, думая о некоем потрясающем мужчине неизвестного мне возраста. Достаю из сумки книгу с конвертом и протягиваю ей. Она берет их, на ее красивые, бледные черты набегает неуверенность. Подруга открывает конверт, и ей на колени выскальзывает записка. Взяв ее, она принимается читать, а затем в изумлении смотрит на меня.
— Знаю, — говорю я, соглашаясь с ее ошеломленным лицом.
Она перечитывает записку, закрывает разинутый рот и ухмыляется.
— Вот это да! Владелец «Поместья» настроен серьезно.
Она возвращает мне книгу и въезжает в поток машин.
— Так и есть. — Начинаю думать о разговоре в постели, но быстро перестаю.
— Насколько он хорош в сексе? — небрежно интересуется Кейт, не отрывая глаз от дороги.
Резко поворачиваю голову, чтобы посмотреть на нее, но она не отвечает на мой взгляд.
— Очень хорош, — отвечаю. Секс с ним — самый лучший, невероятный, сногсшибательный! Мне хочется заниматься им снова, снова и снова!
— Это будет рисковое восстановление?
Я вздыхаю.
— Думаю, да. И не только из-за секса.
Задумчиво улыбаясь, она дотягивается до моего колена и сжимает его. Она знает: что-то происходит.
***
Мы притормаживаем у въезда на жилую улицу, и Кейт останавливает Марго.
— Ладно, лезь назад, — приказывает она.
— Что?
— Лезь назад, Ава! — Она подкрепляет указание ударом по моему колену.
— Но зачем? — Понимаю, что сильно хмурюсь. С какой стати она хочет, чтобы я сидела сзади?
Она показывает вниз по улице, и на меня снисходит озарение. Смотрю на нее широко раскрытыми глазами.
Ей хватает порядочности выглядеть немного виноватой.
— Я пристегивала торты ремнями, заворачивала и обкладывала их подушками, но эта улица — просто гребаный кошмар. На то, чтобы закончить этот торт, у меня ушло две недели. Если с ним что-то случится — мне конец.
С разинутым ртом отворачиваюсь от Кейт и смотрю на обсаженную деревьями улицу с припаркованными машинами по обеим сторонам и одной линией движения посередине. Но меня беспокоит совсем не это. Мое внимание привлекают злобные черные резиновые лежачие полицейские, разбросанные через каждые двадцать ярдов. Боже, меня будет швырять, как монетку в сушилке для белья.
— А мы не можем его донести? — в отчаянии спрашиваю я.
— Он пятиярусный и весит целую тонну. Просто держись за коробку. Все будет хорошо.
Я выдыхаю, отстегивая ремень безопасности.
— Поверить не могу, что ты заставляешь меня это делать, — ворчу я, забираясь на заднее сиденье фургона и обхватывая руками высокую коробку с тортом. — А ты не можешь собрать его на месте?