Не отпуская руки Венсана.
Неожиданно ей показалось, что она больше никогда не отпустит эту руку. А эта заря станет началом ее новой жизни. И она позволила своим мыслям бродить по горным вершинам, блуждать по зеленым лугам и внушающим доверие скалам. Она думала о будущем, стремясь забыть об угрозе настоящего; об ужасе, разъедавшем ей внутренности.
И будущее внезапно обрело знакомое лицо. Огромные черные глаза; теплый спокойный голос. У будущего было лицо Венсана.
Нет, невозможно. Это ошибка. Еще одна обманка, подкинутая страхом.
И все же она понимала, что уже не сможет жить вдали от него.
Они шли по опушке леса. Не прячась. Два существа из плоти и крови посреди каменного хаоса.
Отличные мишени.
Вскоре они снова вошли в лес. Животворный, готовый скрыть их бегство.
Ну почему они, невиновные, должны скрываться?
— Надо бы установить в горах телефонные кабинки, — помечтала она вслух.
Венсан с нежной улыбкой посмотрел на нее.
— А в Ондре есть телефон?
— В Ондре ничего нет! — ответил Лапаз. — Несколько заброшенных домов, источник и церковь…
— Церковь? Это хороший знак.
Она все еще верила в Бога. После ночи ужаса она по-прежнему видела в Нем опору, и Лапаза это удивляло. Внезапно он задался вопросом: что, если она права? Если Бог и правда существует? Тогда она должна чувствовать Его, ощущать в суете дней Его присутствие.
Нет, Бог всего лишь творение разума. Для него, Венсана, не существуют ни Бог, ни вера и никогда не будут существовать. Он бесповоротно от них отрекся.
Тропинка снова нырнула в лес; серна, изумленная неожиданной встречей, отпрыгнула в сторону и исчезла в овраге, вызвав небольшой камнепад. Всюду пробуждалась жизнь, в каждом дереве, в каждом уголке парка.
Венсан остановился, привлекая внимание Серван: вдалеке, в ложбине, дремала деревушка Ондр. Несколько ржавых крыш, ставших вдруг такими важными.
Скоро они спустятся туда. Приближаясь к цели, они ускорили шаг.
Лес, камни. И снова лес.
Шаг за шагом, как можно скорее. Тропа скользкая, трудная для спуска. Щиколотка подворачивается на камешках, нога вязнет в рыхлой земле, скользит по сухим сосновым иглам. От напряжения сердце бьется сильнее. И страх, тайный, неуемный.
Но у Серван есть рука, которая ведет ее. А теперь еще и уверенность. Уверенность, что с каждым шагом она становится сильнее.
И он должен об этом знать.
— Венсан?
— Да?
— Я хотела тебе сказать… Я…
Он не остановился, но она поняла, что он слушает. Всем своим существом.
— Я… Мне надо сказать тебе кое-что…
— Я тебя слушаю, Серван.
— Это очень сложно! — извиняющимся тоном произнесла она.