— Там, откуда я приехал, на нем все говорят.
— Замечательно, — кивнула Сантэн.
Майкл не понял, что она подразумевала, потому что девушка не отводила глаз от ножниц.
— Я вас ищу каждое утро, — тихо произнес он. — Мы все так делаем, когда отправляемся в полет.
Сантэн промолчала, но Майкл увидел, что ее смуглые щеки снова приобрели тот чудесный румянец.
— Мы зовем вас счастливым талисманом, ангелом удачи, l’ange du bonheur…
Сантэн засмеялась.
— А я вас называю le petit jaune, желтым малышом, — ответила она.
Желтый «сопвич»… Майкла охватило ликование. Она знала именно его!
А Сантэн продолжила:
— Я жду, когда все вы вернетесь, и пересчитываю моих цыплят, но они так часто не возвращаются, особенно новенькие… И тогда я плачу и молюсь за них. Но вы и тот зеленый всегда возвращаетесь, и я радуюсь за вас.
— Вы так добры… — начал было Майкл, но тут вернулась из кладовой Анна с глиняным кувшином, от которого пахло скипидаром, и настроение упало.
— А где папа? — спросила Сантэн.
— В подвале, проверяет животных.
— Нам пришлось держать всю живность в подвале, — пояснила Сантэн, направляясь к каменной лестнице, что вела вниз. — Солдаты воровали кур и гусей, молочных коров угоняли. Мне пришлось сражаться даже за Нюажа!
Наклонившись над лестницей, она закричала:
— Папа! Ты где?
Снизу донесся приглушенный отклик, и Сантэн закричала снова:
— Нам нужна бутылочка коньяка! — И тут же ее тон стал увещевательным: — Нераспечатанная, папа! Это не для развлечения, а в медицинских целях! Не для тебя, у нас тут пациент…
Сантэн бросила вниз связку ключей. Несколько минут спустя послышались тяжелые шаги, и в кухне появился крупный лохматый мужчина с большим животом; он прижимал к груди бутылку коньяка, словно младенца.
У него были такие же курчавые густые волосы, как у Сантэн; волосы падали ему на лоб, их уже пронизали седые пряди. Усы мужчины были пышными и навощенными и походили на впечатляющие копья. Он хмуро уставился на Майкла единственным темным блестящим глазом. Второй глаз был прикрыт пиратской черной повязкой.
— Кто это такой? — резко спросил он.
— Английский летчик.
Лицо мужчины слегка разгладилось.
— Союзный воин, — сказал он. — Товарищ по оружию… еще один уничтожитель проклятых бошей!
— Вы сорок лет не могли уничтожить этих бошей, — напомнила ему Анна, не сводя взгляда с ожогов Майкла.
Но мужчина не обратил внимания на ее слова и подошел к Майклу, по-медвежьи раскинув руки, чтобы обнять его.
— Папа, осторожнее! Он ранен!
— Ранен! — воскликнул папа. — Коньяк!
Эти слова для него словно были связаны воедино. Он нашел два тяжелых бокала без ножек и поставил их на кухонный стол; подышав на каждый определенно чесночным дыханием, он протер их полой куртки, после чего сломал красную восковую печать на горлышке бутылки.