Лотар довольно хмыкнул, когда увидел пулевое отверстие именно там, куда он метил. Выстрел был сложным, учитывая расстояние и отклонение. Но он тут же перенес внимание с пули на необычное украшение на шее старухи.
Лотар никогда не видел ничего подобного во всей Южной Африке, хотя в коллекции его отца имелись ожерелья масаи с востока континента, немного похожие на это. Однако масаи делали свои украшения из бусин, привезенных торговцами, в то время как этот широкий воротник на старой бушменке был собран из разноцветных камешков, и собран удивительно эстетично. При этом ожерелье представляло собой нечто вроде нагрудной брони, крепкой и декоративной.
Лотар понял, что эта вещица из-за своей редкости представляет немалую ценность, поэтому перевернул старуху, чтобы развязать шнурок ожерелья. Шнурок и несколько камней были залиты кровью из раны, но Лотар аккуратно стер ее.
Многие камни имели естественную кристаллическую форму, а другие были обкатаны и отполированы водой. Видимо, старая бушменка набрала их на каменистых берегах пересохшей реки. Лотар повернул их к свету и улыбнулся от удовольствия, когда они сверкнули, отражая солнечные лучи. Он завернул ожерелье в свой шейный платок и осторожно спрятал в нагрудный карман.
Еще один взгляд на мертвую бушменку убедил его в том, что больше здесь нет ничего интересного, и Лотар оставил ее лежать лицом вниз, а сам начал трудный подъем по скале туда, где его ждал Темный Хендрик.
* * *
Сантэн понемногу начала ощущать матерчатую ткань, укрывавшую ее тело, которая была настолько незнакомой, что почти вернула ей сознание. Сантэн подумала, что лежит на чем-то мягком, но она знала, что это невозможно, как и свет, сочащийся сквозь зеленую ткань. Однако она ощущала слишком сильную усталость, чтобы размышлять о таких вещах, а когда попыталась удержать глаза открытыми, те закрывались, несмотря на все ее усилия. И только тогда Сантэн поняла, насколько она слаба. Из нее словно вынули все внутренности, и она превратилась в пустую скорлупу сваренного всмятку яйца, хрупкую и беззащитную. От этой мысли Сантэн захотелось улыбнуться, но даже это усилие оказалось слишком большим, и она опять погрузилась в мягкую тьму.
Когда она очнулась в следующий раз, она услышала, как кто-то тихо напевает. Сантэн лежала с закрытыми глазами, и постепенно до нее доходило, что она понимает слова. Это была любовная песня, тоска по девушке, которую певец знал некогда, до войны.
Голос был мужским, и Сантэн подумала, что это один из самых волнующих голосов, какие ей когда-либо приходилось слышать. Девушке не хотелось, чтобы песня кончалась, но та внезапно оборвалась, и мужчина засмеялся.