На второй день ее гнев уступил место чувству одиночества и несчастья. Она заметила, что тоскует по его улыбке, по удовольствию их долгих сложных обсуждений, по звуку его смеха и его голоса, когда он пел для нее.
Она наблюдала за Шасой, который топал по лагерю, держась за руку Лотара и болтая с ним на своем щебечущем языке, не понятном более никому, и вдруг изумилась, что ревнует Лотара к собственному ребенку.
— Я покормлю Шасу, — холодно сообщила она Лотару. — Пора мне вернуться к моим обязанностям. Вам больше незачем стеснять себя, сэр.
— Разумеется, миссис Кортни.
И ей захотелось расплакаться и крикнуть: «Пожалуйста, мне действительно жаль!» Но их гордость встала между ними горной грядой.
Весь день Сантэн прислушивалась, ожидая, когда вернется его лошадь. Но слышала лишь далекие винтовочные выстрелы, а в лагерь Лотар вернулся только с наступлением темноты, когда Сантэн и Шаса уже лежали в постелях. Сантэн слышала голоса и шум, когда с седла снимали подстреленную Лотаром газель, потом подвешивали на распорки, чтобы освежевать. Лотар допоздна сидел у костра с мужчинами, и взрывы его смеха доносились до Сантэн, когда она пыталась заставить себя заснуть.
Наконец она услышала, как он вернулся в хижину рядом с ее убежищем, слышала, как плещется вода, когда он умывается в ведре у входа, шорох его одежды и, наконец, скрип веревочной сетки его койки, когда Лотар сел на нее.
Ее разбудил плач Шасы. Сантэн, мгновенно поняв, что ребенку больно, вскочила, даже не проснувшись толком, и схватила малыша. В хижине Лотара вспыхнула спичка, загорелся фонарь.
— Тсс! Тише, мой маленький…
Сантэн прижала Шасу к груди — и испугалась, ощутив жар его тела.
— Можно войти? — спросил от входа Лотар.
— О да…
Он вошел, наклонившись под низким навесом, и поставил фонарь.
— Шаса… он заболел!
Лотар взял у нее ребенка. На мужчине были только бриджи, грудь и ноги оставались голыми, а волосы спутались.
Он потрогал горячую щечку мальчика, а потом сунул палец в открытый в плаче рот. Шаса задохнулся и впился в палец, как акула.
— Очередной зуб, — улыбнулся Лотар. — Я еще утром заметил.
Он вернул ребенка Сантэн, вызвав у малыша вопль негодования.
— Я вернусь, солдат.
Он вышел, и Сантэн услышала, как он роется в своем медицинском ящике, прибитом ко дну фургона.
Вернулся он с маленькой бутылочкой в руке, и Сантэн сморщилась от острого запаха гвоздики, когда Лотар откупорил ее.
— Мы разберемся с этим плохим старым зубом, это точно. — Лотар массировал десну мальчика, а Шаса посасывал его палец. — Какой ты храбрый солдат…