— Этот шрам на твоей ноге хорошо заживает, но ты еще слишком темная, — пожаловалась Анна.
И вдруг умолкла и замерла, держа на вытянутых руках желтое платье. Она задумчиво нахмурилась, рассматривая Сантэн.
— Сантэн! — Ее голос прозвучал резко. — Когда у тебя в последний раз были лунные дни?
Сантэн наклонилась и подхватила упавший халат, чтобы прикрыться.
— Я же болела, Анна. Удар по голове… а потом инфекция…
— Когда они были? — безжалостно повторила Анна.
— Ты не понимаешь, я болела! Ты разве не помнишь? Когда у меня была пневмония, они тоже…
— Ни разу после пустыни! — Анна сама ответила на свой вопрос. — Ни разу с тех пор, как ты выбралась из пустыни с тем немцем, с тем полукровкой-африканером…
Она бросила платье на кровать и вырвала из рук Сантэн халат.
— Нет, Анна, я просто болела…
Сантэн дрожала. До этой минуты она просто отказывалась осознавать чудовищную возможность, о которой теперь заговорила Анна.
Анна положила крупную мозолистую руку на живот Сантэн, и девушка поморщилась от этого прикосновения.
— Я ему никогда не доверяла, у него кошачьи глаза, желтые волосы и здоровенная шишка в штанах, — яростно бормотала Анна. — Теперь я понимаю, почему ты ни слова ему не сказала, когда мы уезжали, почему ты смотрела на него как на врага, а не как на спасителя!
— Анна, у меня и раньше случались пропуски! Это может быть…
— Он тебя изнасиловал, мое бедное дитя! Он надругался над тобой! Ты ничего не могла поделать. Так это произошло?
Сантэн прекрасно видела выход, который предлагала ей Анна, и ей очень хотелось им воспользоваться.
— Он тебя принудил, мое дитя, ведь так? Скажи Анне!
— Нет, Анна. Он меня не принуждал.
— И ты ему позволила… Ты ему позволила? — Выражение лица Анны стало угрожающим.
— Я была так одинока… — Сантэн упала на табурет и закрыла лицо ладонями. — Я почти два года не видела ни одного белого человека, а он был так добр ко мне и так красив, и я была обязана ему жизнью… Разве ты не понимаешь, Анна? Пожалуйста, скажи, что понимаешь!
Анна обняла ее толстыми сильными руками, и Сантэн прижалась лицом к ее мягкой теплой груди. Обе молчали, дрожащие, испуганные.
— Ты не можешь… — сказала наконец Анна. — Нам придется от него избавиться.
Эти слова потрясли Сантэн, она снова задрожала и попыталась спрятаться от страшной мысли.
— Мы не можем принести в Теунис-крааль еще одного бастарда, им такого не вынести. Да и стыда не оберешься! Да, здесь приняли одного незаконнорожденного, но минхеер и генерал не примут второго. Ради всех нас, ради семьи Майкла и Шасы, ради тебя самой, ради всех, кого я люблю, придется… Ты должна от него избавиться.