— Предупредил — и довольно. Возвращайся к своим делам, парень, или твой босс об этом узнает.
Сняв с головы шарф, она поправила волосы. Потом смочила водой из бутыли полотняный лоскут и вытерла пыль с лица. От Виндхука до этого места было пятьдесят миль, и она выехала еще до рассвета. Взяв с заднего сиденья сплетенную из ивовых прутьев корзину, девушка поставила ее рядом с собой и уселась на водительское сиденье. Шеф-повар отеля снабдил ее сэндвичами с окороком и яйцами и бутылкой холодного сладкого чая, и Сантэн вдруг почувствовала, что проголодалась.
Подкрепляясь, она смотрела на равнины внизу. Она и забыла, как блестит на солнце трава, словно серебристая ткань; потом внезапно подумала о длинных светлых волосах, которые вот так же блестели, и невольно ощутила нараставший в глубине живота жар, соски ее грудей набухли…
Ей тут же стало стыдно за эту минутную слабость, и она решительно сказала себе:
— Я его ненавижу… и ненавижу то, что он вложил в мой живот.
Как будто эта мысль послужила толчком, то, что было внутри, шевельнулось, это было глубокое и тайное движение, и ненависть Сантэн заколебалась, как огонек свечи на сквозняке.
— Я должна быть сильной, — напомнила она себе. — Я должна быть стойкой ради Шасы.
Где-то позади нее, в верхней части перевала, раздался далекий пронзительный свист, а за ним последовала хрупкая выжидательная тишина. Сантэн встала и прикрыла глаза ладонью от солнца, невольно напрягшись в ожидании.
А потом земля под ее ногами подпрыгнула, и оглушительная волна взрыва ударила по барабанным перепонкам. Столб пыли стремительно взлетел в голубой воздух пустыни, и гора раскололась, как от удара гигантского топора. Слои серовато-голубого сланца откололись от склона и заскользили текучей лавиной в долину внизу. Эхо взрыва отдавалось от ущелий, постепенно затихая, а столб дыма медленно унесло ветром.
Сантэн все так же стояла, глядя на склон вверху, а через какое-то время белая фигура всадника появилась над гребнем. Он медленно спустился к неровной дороге, лошадь осторожно выбирала путь между опасными обломками, а всадник возвышался в седле, грациозный и гибкий, как молодое деревце на ветру.
— Если бы только он не был так прекрасен… — прошептала Сантэн.
Он снял широкополую шляпу со страусиными перьями и похлопал ладонью по бриджам, стряхивая пыль. Его золотые волосы горели, как огонь маяка, и Сантэн слегка пошатнулась. Внизу склона, в сотне шагов от Сантэн, он спешился и бросил поводья десятнику-готтентоту.
Десятник сразу начал что-то настойчиво говорить, показывая в сторону Сантэн. Лотар кивнул и быстро направился к ней. Но на полпути вдруг замер и уставился на нее. Даже с такого расстояния она увидела, как вспыхнули его глаза, словно желтые сапфиры, и он бросился к ней бегом.