Эндрю шел впереди. Он дал одну очередь из тяжелого пулемета Виккерса с расстояния в сотню футов, заставив пулемет «шпандау» на «румплере» бессмысленно развернуться на вертящейся установке, пока пули триста третьего калибра разбивали его на части. Немец пытался уйти вниз, и «сопвич» Эндрю едва не задел его верхним крылом, проносясь мимо.
Настала очередь Майкла. Он оценил направление движение «румплера», коснулся рычага левого направления так, чтобы его самолет слегка заскользил, пока он разворачивал орудие и переводил его на залповый огонь, а потом, зацепив указательным пальцем правой руки спуск «виккерса», выпустил короткую очередь из пуль триста третьего калибра. Он видел, как обшивка на фюзеляже «румплера» разлетелась в клочья как раз в средней части кабины пилота, там, где должна была находиться верхняя часть его тела.
Немец обернулся и уставился на Майкла — расстояние между ними едва составляло пятьдесят футов. Майкл увидел, что глаза немца за линзами летных очков ярко-голубые и что он не брился этим утром, потому что его подбородок покрывала короткая золотистая щетина.
Немец открыл рот, когда его настигли пули, между его губами выступила кровь из разорванных легких, которая тут же превратилась в розовую пену, летевшую следом за самолетом, а потом Майкл уже отлетел далеко. «Румплер» неловко перевернулся вверх брюхом и помчался к земле; мертвый пилот болтался на ремнях. Самолет упал посреди поля, превратившись в жалкую груду тряпья и сломанных распорок.
Когда Майкл вернулся на свою позицию у крыла Эндрю, тот посмотрел на него и деловито кивнул, а потом подал знак отправиться за двумя новичками, которые продолжали яростно описывать круги в поисках исчезнувшего немца. Это потребовало больше времени, чем они ожидали, и к тому моменту, когда они наконец снова взяли под свою защиту мальчишек, все они очутились уже гораздо дальше к западу, чем когда-либо забирались Эндрю или Майкл. На горизонте Майкл разглядел жирную блестящую змею реки Соммы, она извивалась по прибрежным районам, стремясь к морю.
Они повернули от нее и направились обратно на восток, к Аррасу, забираясь как можно выше, чтобы не подвергнуться случайной атаке сверху.
Когда они набрали высоту, под ними открылась широкая панорама Северной Франции и южной части Бельгии — пятна полей множества оттенков зелени перемежались с темными коричневыми участками вспаханной земли. Линию фронта трудно было рассмотреть отсюда; с такой высоты узкая полоска обожженной земли казалась незначительной, а отчаяние, грязь и смерть там, внизу, выглядели иллюзией.