— Откуда они знают, что это он? — спросил Леон, жуя ручку. — Ну серьезно? Успешный писатель днем и супергерой-мачо... тоже днем?
Прежде чем кто-либо из нас ответил, наши телефоны начали звонить и пищать.
Это был хороший вопрос... ответ, на который интересовал всех. И только два человека знали, действительно ли человек на экране — Малакай Лорд. Это сам Малакай Лорд и мой дедушка, его агент и издатель.
— У меня на линии «Ридерз Дайджес»т, спрашивают, действительно ли это он!
— Всем отвечаем, что издательство «Пенокси» не разглашает личной информации о своих авторах, только если авторы не уполномочили нас на это, — объявила я, когда все разошлись по своим столам. — Повторяйте это снова и снова, как попугаи, пока не устанете отвечать на телефонные звонки и твиты, или пока ваш рабочий день не закончится.
Все уставились на меня, и я не понимала, почему, пока Рафи не протянул мне носовой платок.
— Ты в порядке?
Я моргнула несколько раз и убедилась, что из моих глаз текут слезы, но причина была мне не ясна. Кажется, это происходило постоянно!
— Да. — Я быстро вытерла слезы и попыталась сменить тему. — Так, у кого-нибудь есть идея получше?
— Мы попугаи, — кивнул Рафи, отвечая на звонок, и с сильным индийским акцентом повторил мои слова. Все поступили так же, кроме Ли-Мей, которая вместо того, чтобы отвечать на звонки, пыталась кому-то дозвониться. Она набирала номер, подносила телефон к уху, сбрасывала звонок и снова набирала. В панике она начала дрожать, проводя руками по светлым волосам. Ее любимые пирожные валялись на полу, раздавленные и скомканные.
— Ли-Мей? Что с тобой?
Она указала на женщину, которую вытащили из машины, и сказала:
— Женщина, которую он спас. Это моя мама!
ГЛАВА 3. БОЛЬ И БОЛЕУТОЛЯЮЩЕЕ
МАЛАКАЙ
— Я подумываю повысить свой гонорар агента, — его голос звучал, как голос Бога из фильмов: спокойный, но сильный, ровный, но с намеком на таинственность. К счастью, Альфред не был Богом, или же я...
— Плюс пять процентов тебя устроят?
Повернув голову, я открыл глаза и обнаружил его сидящим на стуле. Закинув ноги на мою кровать, он чистил мандарин. Отправляя дольку цитруса в рот, он смотрел на телевизор напротив больничной койки.
— Сколько ты сейчас зарабатываешь?
Он остановился и перевел взгляд на меня. Раздраженно покачав головой, он спросил:
— Что ты делаешь с контрактами, которые я тебе передаю?
— Подписываю последнюю страницу и возвращаю тебе.
Облизнув зубы, он нахмурился.
— Зачем я вообще беспокоюсь? — пробормотал он и продолжил есть.
— Вина, — напомнил я ему. Альфред Ноэль, великий режиссер и человек, который нес груз вины за смерть моей матери на своих плечах, посвятил более двадцати лет своей жизни заботе о ее сыне.