— Да, — ответили мне. Но не дедушка.
Я обернулась посмотреть на того самого человека... несчастный герой собственной персоной опирался на перила.
— Можно мне немного? — Кивнул он на кастрюлю.
— Он объяснит.
— Дедушка!
Но он положил трубку, оставив меня с человеком, который, по его словам, прожил пять разных эпох. Придерживаясь за бок, он поплелся ко мне — нет — к кастрюле с едой, а я отошла в сторону, так и держа телефон у груди, безучастно наблюдая, как он взял ложку, которой я мешала суп, и наполнил до краев тарелку. Поставив кастрюлю, он поднес тарелку к губам и выпил большими глотками, пока там не остались только рис, мясо и морковь. Потом он повернулся ко мне, круги под глазами на месте, но уже не такие темные, как раньше.
— Ты не против, если я доем? — Он показал на кастрюлю.
Я молча кивнула, чтобы он продолжал. Что он и сделал. Перелил остатки в тарелку, медленно сел на пол и на этот раз уже ел ложкой.
— Вкусно?
— Отвратительно, но я голоден, — ответил он, продолжая есть.
— Эй! Тогда не ешь это, козел! Поставь обратно, раз так отвратительно.
Наконец он засмеялся, отводя взгляд от тарелки.
— И как ты меня заставишь, если от страха не двигаешься с места?
— Мне не страшно.
— Ты медленно обошла вокруг меня, словно я монстр, от которого надо сбежать.
— Прости…
— Я не обижаюсь. Даже полегчало, что ты остерегаешься таких людей, как я.
Он съел еще одну ложку.
— Не уверена, хвалишь ты меня или оскорбляешь, — ответила я, не спеша располагаясь напротив него.
— То и другое. Ничего из этого. Я тоже не уверен, — заключил он, продолжая есть.
Я сидела молча, пока он не закончил. Он глубоко вздохнул и сказал:
— Не знаю, как объяснить... Я рассказал только Альфреду, и он не требовал больших доказательств.
— Позор ему.
А мне доказательства нужны, и побольше.
— Мой дедушка из тех, кто любит научную фантастику и ужасы. А я? Я непробиваемый романтик. Можешь просто сказать, что ты когда-то был Ромео Монтекки, тем самым Ромео из шекспировской «Ромео и Джульетты», и тогда получишь от меня «о, это так похоже на правду».
— Я не был Ромео Монтекки, тем Ромео из шекспировской «Ромео и Джульетты». Уильям позволил себе лишнего в нашей истории. Как и Артур Брук, а еще раньше них обоих — Мазуччо Салернитанец. В 1378 году я был Ромео Монтеччи из Вероны, а Джульетта на самом деле не Джульетта, а Джулет Капулети. Мы не поженились, но дали клятву. Я пытался сбежать в Египет, но мне сказали, что Джулет хотела меня видеть в церкви, где мы поклялись друг другу. Но там меня ждала только смерть от ножа. Джулет не покончила с собой, а умерла от сердечного приступа, когда пришла в церковь предупредить меня, что это ловушка. И не было никакой Розалины, я никогда не пойму, зачем Уильям добавил ее». (Прим. пер.: — По сюжету, сначала Ромео влюблен в Розалину, племянницу лорда Капулетти.)