Дождавшись, пока останусь один, я нажал на перстень.
— Опять ты меня от дела отрываешь! — встрепанная ламия появилась в спальне.
— Только не говори, что у тебя секс по утрам. Или заставили пересчитывать души погибших индюшек?
— Вечно ты со своими пырками пристаешь. Ими авгуры занимаются. У них как раз завал с гаданиями, набрали заказов и теперь работают с мокрыми задницами, жертв геноцида слишком много.
— Ну как тебе здесь? — спросил я ламию.
— А ничего так, гламурненько, — сказала она. — Только не очень комфортно.
— Что так? — удивился я. — Мне этот стиль нравится.
— Дело не в стиле. Этот дом настолько пропитан благодатью, что любому демону тошно будет. Ты думаешь, зря ей такой служебный дом сняли? Кто работает на белых магов, тот находится под их опекой. Я даже из дома не смогу выйти, придется тебе меня на улице призывать. Тут везде ловушки для демонов.
— Что-то я ни одной пентаграммы пока не видел…
— Они здесь встроены в пол, потолок, стены на этапе строительства, — сказала она. — Ты не видишь, а глянь теперь волховским зрением.
И точно — на стенах потолке и полу был такой сложный рисунок магических узоров, что я аж растерялся.
— Увидел? То-то же, — сказала ламия. — Потерял ты квалификацию, совсем потерял.
— Ладно, учту, — сказал я. Действительно, что-то расслабился, видимо устал постоянно жить в опасности.
— Учитывай. Что хотел-то?
— Да ничего. Просто выгулять тебя, пока ты там не занялась готовкой.
— У нас ваших праздников нет. А душами грешников мы и так всегда можем закусить.
— Что, вы их сырыми едите, без хорошей прожарки?
— А тогда грехи пропадают, как витамины при термообработке. А в этом самый смак, — ламия аж глаза закатила от удовольствия. — Неповторимая терпкость…
— С душком, — закончил я. — Ну некоторые конечно любят рыбу «с душком», поубивал бы.
— И вовсе там никакого душка нет, — обиженно сказала ламия. — У сластолюбцев вообще ванильные тона преобладают. Что бы ты понимал?
— Да, в аццкой кулинарии я пас, — сказал я.
— Ничего, попадешь к нам, тогда и поймешь, — злорадно усмехнулась ламия.
— Свят-свят-свят, — сказал я.
— Можешь не лицемерить, не поможет. Вот тогда я лично за тобой прослежу, — осклабилась серая, показав свои впечатляющие клыки.
— Да ну тебя нафиг, — сказал я. — Может я вообще вечно жить буду. Говорят же, что я Избранный.
— Ну я бы на это не рассчитывала, — хихикнула серая мерзавка. — Избранные бывают разные, смотря для чего их избирают. Может ты послужишь очищающей жертвой, кто тебя знает. Точнее, наших боссов. У них, знаешь ли, свои планы, они с нами не делятся, мы лишь исполнители.