Я мягко толкнула локтем Трея в ребра, чтобы пожурить, и увидела подобие улыбки на его губах. Я была уверена, что Генри Ричмонд, скорее всего, был последним человеком, которого он ожидал – или надеялся – увидеть напротив себя в столовой Академии Северного Резерва.
– Я не совсем понимал, что происходило, – признался Трей. – Я старался не смотреть людям в глаза, понимаешь? Поэтому не узнал его. На мгновение я подумал, что это был новичок, который искал товарища или что-то в этом роде. Все, что я знал, это то, что план был отменен, так как в моем почтовом ящике была записка о том, что мой запрос об отгуле был перенесен на сегодня, так как у моей тети были проблемы с машиной.
– Должен сказать, бро, – с воодушевлением объявил Генри, – не знаю, как ты вынес пищу в той дыре. Уж лучше есть туалетную бумагу и мел.
Я чувствовала, как Трей боролся с искушением, чтобы быть доброжелательным с Генри, и я была рада, что стена между ними наконец стала разрушаться. Генри, казалось, понимал, как ужасно было бы сохранять враждебность, когда-то существовавшую между ними, – независимо от того, было ли это связано с моими отношениями с Треем или с тем, что Трей вел машину, в которой погибла Оливия. Мы остановились в дисконтном розничном магазине, чтобы купить Трею зимнюю куртку на деньги с карты миссис Ричмонд, и тот грубо сказал Генри:
– Спасибо, чувак.
Это было максимальное проявление доброты, которое люди могли ожидать от Трея.
Бесконечные километры плоской заснеженной дороги, вид которой занимал почти все лобовое стекло, усыпляли меня. Серость зимнего Северного Висконсина по дороге к горе Фартингтон была похожа на визуальную колыбельную. Я откинулась назад, чтобы дать глазам несколько минут отдохнуть, и погрузилась в неглубокий прерывистый сон. Примерно в три часа, когда Генри решил, что мы были на достаточно безопасном расстоянии от Академии Северного Резерва, мы остановились в ресторане быстрого питания. Я оставила парней заказывать еду у окошка и взяла пластиковый стаканчик, который мне дал парень за автоматом с содовой.
В этот странный час в ресторане было тихо – пожилой мужчина в кепке с логотипом команды «Брюерс» сидел один за столиком, его челюсть плавно двигалась в ритмичном движении, когда он жевал, устремив взгляд вверх на телевизор, установленный под потолком. Тихий звук, доносящийся из телевизора, означал, что шло вечернее шоу, а не новости, что было небольшим благословением.
Мы с Генри сели за угловой стол и улыбнулись друг другу, на мгновение радуясь победе над Северным Резервом. Трей поплелся к нашему столу, неся поднос с едой. Он сел рядом со мной и потянулся к моей левой руке под столом, подтвердив то, что я уже и так знала, – для него было важно найти способ оставаться вместе со мной после того, что случилось в Мичигане. Я не хотела больше расставаться с ним – даже только до июля, когда ему должно исполниться восемнадцать и он будет освобожден. Я всем сердцем надеялась, что он не скрывал от меня информацию о заклинании, которое наложила его мать.