– Мы вряд ли сильно отличаемся от любой другой королевской семьи, человеческой или каи, – сказал Бришен. – У нас тоже браки заключаются для укрепления власти, увеличения земель и рождения наследников. Свадьба всегда деловое соглашение. – Его улыбка погасла, и он серьезно продолжил: – Большая удача – встретить в супруге доброго друга.
Его последние слова в точности описывали родителей Ильдико. Они любили друг друга, но такая любовь была огромной редкостью среди аристократов Гаура. Между Сангуром и Фантина не было ничего подобного. Браки заключались ради выгоды и по политическим причинам. Нежные чувства и вожделение приберегали для фаворитов или случайных любовников.
– А как же фаворитки? – спросила Ильдико. Ей почему-то не хотелось думать о том, что у Бришена может быть любовница. Эта мысль задевала.
Бришен выгнул черную бровь.
– Фаворитки?
– Сколько их у тебя? Дюжина?
Его губы изогнулись в улыбке, и Ильдико вздернула подбородок. Она имеет право на этот вопрос. У каждого из ее кузенов была любовница и целый выводок бастардов, а у дяди – короля – даже официальная фаворитка по имени Аннаис, за что ее величество Фантина была ему очень признательна.
Бришен не выдержал и улыбнулся.
– Дюжина? Я бы и с одной не справился. Кроме того, у меня теперь жена гаури. Зачем мне еще и любовница?
Его ответ озадачил Ильдико.
– Но ведь любовницы не для этого.
– А для чего? Думаю, все хотят скрасить одиночество, жена. Физическое или гораздо более глубокое, душевное. – Его глаза странно вспыхнули, и он перестал улыбаться. – Одиночество – будто бездна. А друг, как сказали бы люди, – свет во тьме. – Он чуть сощурился, и от этого резче обозначились морщинки в уголках глаз.
Бришен вдруг остановил коня и перехватил поводья Ильдико, чтобы и ее конь остановился. Должно быть, он незаметно сделал знак сопровождающим, потому что солдаты окружили их широким кольцом.
– Что такое? – спросила Ильдико. – В чем дело?
Его тяжелый взгляд ощущался почти физически, но не как толстое зимнее одеяло в жаркий день, а скорее как крепкие объятия. Ильдико вновь пожалела, что не может распознать выражение его горящих глаз и не видит яркую, как огонь, душу, что скрывается за ними.
– Сможешь ли ты, Ильдико, сделать это? – спросил он. – Стать для меня светом маяка в непроглядной тьме?
Сердце сжалось. Одиночество – вечный спутник – преследовало ее долгие годы, словно тень. Она отлично понимала, о какой тьме говорит Бришен. Ее ответ возможно покажется ему сейчас лишенным смысла, но позже она объяснит ему все наедине.
Ильдико протянула руку и прошлась пальцами по его кольчуге.