Бришен предлагал Киргипе поехать с ними. Та отказалась:
– Я отнесу огонь жизни в Эльмек вместе с мамой и утешу ее там. Мне невыносимо видеть, что от моего брата остались лишь огонь и воспоминания.
Они согласились выпить чаю, но от еды, предложенной Таравин, к радости Ильдико, отказались. В горле стоял ком. В доме траур, все говорят вполголоса, будто даже стены и пол затаили дыхание в ожидании, когда вернется Талумей.
Покончив с чаем, Бришен отставил чашку.
– Вы готовы, госпожа Таравин?
Она глубоко вздохнула, кивнула и поднялась из-за стола, чтобы достать маленький хрустальный шар, который стоял на трехногой подставке на полке над камином. Бришен вышел на середину комнаты и показал Ильдико жестом не вставать.
– Вы уверены, что хотите этого, ваше высочество? – поколебавшись, спросила Таравин. – Я могу позвать жрицу, она извлечет огонь и передаст его мне.
Бришен покачал головой и опустился на колени.
– Лишние свидетели ни к чему, госпожа. Ваш сын сражался и погиб, служа мне. Для меня сделать это – честь.
При его словах шар в руках Таравин покачнулся. Она протянула его Бришену, и он накрыл ее руку своей. Тонкие пальцы с черными когтями обхватили сферу.
При первых звуках песни, которую они затянули, Ильдико покрылась мурашками. Она узнала мелодию – эту молитву пели каи, когда помещали огонь в добровольцев.
Она ахнула и вскочила, увидев, как по шее Бришена ползут черные линии – будто усаженные шипами плети лозы, – как они наползают на щеки, лоб и скрываются под волосами. Его веки, пронизанные этими ужасными линиями, трепетали, а губы сжались.
Ильдико не была знакома с магией, но кое-что знала о заклинаниях и понимала, как опасно прерывать того, кто их читает. Могущественное колдовство причиняло боль, и ей оставалось лишь беспомощно стискивать руки, пока ее муж, сжимая в руках сферу, вздрагивал всем телом, стоя на коленях, запинаясь и сбиваясь.
В центре его груди вспыхнула светящаяся точка и быстро разрослась, угрожая поглотить его с Таравин целиком. В комнату хлынул слепящий свет, и Ильдико отвернулась, прикрыв глаза рукой. Когда она снова смогла видеть, Бришен сидел, навалившись на Таравин, как марионетка с обрезанными нитками.
Таравин осторожно держала сферу, светившуюся изнутри огнем жизни и похожую на маленькое солнце. Она передала шар Аталан. Та поцеловала его, обтерла шелком и опустила в маленькую шкатулку на столе.
Убедившись, что обряд закончен, Ильдико бросилась к Бришену. Черная сеть под его кожей исчезла, но поднялся он с трудом. Вместе с Таравин они подвели его к стулу, на котором он сидел до этого. Несколько чашек чая спустя Бришен сообщил встревоженным женщинам, что им с супругой пора.