– Они передавят нас здесь, как мышей, засевших под полом!
– Французы оказались быстрее, чем мы думали, – Тоттлебен кивнул, – стремительнее. Злее. И теперь уже поздно состязаться с ними в скорости. Они владеют почти всеми ключевыми позициями нашего участка. А учитывая, что мы почти лишены разведки, можно предположить, что и всеми.
– Запершись в этой траншее, мы полностью отдали инициативу!
– И это помогло нам сохранить жизни солдат. Не думаю, что в четвертом отделении Карла-Йохана в строю осталось больше мертвецов.
– Мы торчим как заноза в толстой галльской заднице. – Крамер отрывисто выругался, по-солдатски, забыв про лейтенантские манеры. – И то, что они пока не смогли нас выдернуть, не говорит о том, что мы причиняем им существенный вред. Из-за нас они не могут с удобством устроиться на новом стуле, только и всего.
– В текущих условиях и это можно считать достижением. Мы должны ждать приказов мейстера, он лучше знает картину.
– Ваш унтер Корф никогда бы не закопал отделение заживо в эту могилу! – Крамер повысил голос, сильнее, чем требовалось для того, чтобы перекричать уханье мин и грохот снарядов. – Он знал, что сила «Висельников» в стремительности, в неожиданности, в движении!
– А еще он не отправлял своих мертвецов на верную гибель.
– Хватит спорить, господа генералы. – Дирк вошел в импровизированный штаб. – Ситуация и верно паршивая, как никогда, но я рад, что, по крайней мере, могу сообщить вам об этом лично.
Его появление вызвало должный эффект. Крамер встрепенулся, даже глаза сверкнули. Тоттлебен мог лишь кивнуть. Выглядел ефрейтор устало, как человек, многие часы занимавшийся тяжелым трудом и уже порядком выдохшийся. Лицо осунулось, кожа свисает, как старый холст с мольберта.
«Скоро отдохнешь, приятель, – мысленно сказал ему Дирк. – Не вечно тебе воевать…»
– Унтер!
– Да, я тут, с головой на плечах, и готов взять командование… отделением.
Лица Тоттлебена и Крамера потемнели.
– Вы без подмоги?
– Что со вторым отделением? Нам нужны пулеметы!
– Из второго отделения уцелел только Клейн, – неохотно ответил Дирк. – Вот и вся подмога. Да еще мы с Шеффером. Больше никого.
Крамер присвистнул. Звук получился неприятный, как свист снаряда.
– Восемь рядовых, три ефрейтора и унтер, – подсчитал он.
– Два с половиной ефрейтора, – сказал сидящий у стены Тоттлебен. – У меня перерублен позвоночник.
Тоттлебен констатировал этот факт легко, точно он был очередной безликой цифрой в его расчетах, не нуждающейся в дополнениях или обсуждении.
– Из восьми рядовых у нас четверо относительно свежих мертвецов и четверо старослужащих. Я имею в виду Мертвого Майора, Варгу, Рошера и Шеффера. Это хороший костяк, каждый из них идет за пятерых. Да и господа ефрейторы, думаю, вспомнят свое траншейное прошлое.