Существует общеизвестное мнение, что именно Русь спасла Европу от ужасов монгольского завоевания, — мысль, наиболее четко и ясно сформулированную А. С. Пушкиным еще в 1834 году: «России определено было высокое предназначение: ее необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы; варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощенную Русь и возвратились на степи своего востока. Образующееся просвещение было спасено растерзанной и издыхающей Россией…» Мысль в принципе верная, но нельзя понимать ее примитивно. Дело вовсе не в том, что монгольские войска, «истощенные тяжелыми боями на Руси», были не в состоянии преодолеть сопротивление европейских армий (как мы знаем, монгольские войска, напротив, усиливались за счет покоренных народов, в том числе и за счет русских); и не в том, что в тылу монгольских войск будто бы разворачивалась партизанская война против захватчиков (еще один излюбленный сюжет советской историографии). Русь действительно защитила, прикрыла, спасла собой Европу, но прежде всего тем, что раньше, чем Европа, приняла на себя удар монгольских орд. Во-вторых, в этой связи следует говорить не только о Руси, но и о других народах, одновременно с ней или раньше, чем она, подвергшихся нашествию. Как и они, Русь поглотила агрессию завоевателей, которые получили возможность безжалостно разорять эти земли, присваивать их богатства, подвергать нещадной эксплуатации население, — и тем самым сделав не столь актуальной задачу завоевания других стран и народов, новых земель, лежавших дальше на запад. Миссия России, как это случалось не раз, свелась к тому, что она своей собственной плотью притупила остроту вражеской сабли и смягчила силу удара. Известно: южные и восточные рубежи России, к несчастью, не имеют естественной защиты; Европа же, помимо цепи горных хребтов, прикрыта с востока Русью — в этом и заключается одно из кардинальных различий в их исторических судьбах.
После прекращения Западного похода на повестке дня стоял вопрос об избрании нового хана. Смерть великого хана случилась в Монголии всего во второй раз. Ломалась иерархия власти, рушился установленный порядок вещей. Выбор нового великого хана был делом долгим, трудным и требовал присутствия всех представителей Золотого рода — Чингизидов, наследников Чингисхана, имевших право претендовать на власть над миром.
Батыя не могли не беспокоить и наверняка дошедшие до него слухи о том, что великий хан был отравлен. Называли и имя предполагаемой отравительницы: ею будто бы была Абикэ-беги, некогда одна из любимых жен самого Чингисхана. Собравшийся курултай вынес решение, что новым ханом будет старший сын умершего хана — Гуюк. Отношения между вновь избранным ханом и правителем Улуса Джучи всегда были напряженными, даже враждебными. Поэтому Бату совсем не нравилась идея одобрить его кандидатуру на выборах и затем выразить ему свое почтение, сняв шапку, развязав пояс и поднимая его на белой кошме! Не приобретя еще такого влияния, чтобы каждое его слово являлось законом, Бату вынужден был изобретать благовидные предлоги, чтобы оправдать перед родственниками свой отказ от участия в курултае. На этот раз он остался в своем улусе, сославшись на слабое здоровье и на болезнь ног. Он послал своих братьев на высокое собрание, чтобы они поддержали мнение большинства.