Тимуру исполнилось сорок пять лет. Аннексией Хорезма завершилось собирание его государства, распростершегося от Кабула до Арала. Вероятно, именно тогда у Тимура возникла мысль о присоединении Ирана. Пазл за пазлом он складывал новую картину мира, в котором ему принадлежала роль верховного главнокомандующего. Поэтому логическим продолжением родившегося у него плана стал курултай — собрание, на котором обсуждались вопросы государственной важности. Тимур следовал традициям, создавая собственный новый порядок.
На курултай был приглашен и правитель Герата: его прибытие дало бы понять, что он, по сути, признавал себя вассалом Тимура, и этого, возможно, было бы достаточно. Но тот не решился прибыть в Самарканд. Уклониться в открытую он не дерзнул и потому стал выдвигать одну за другой причины невозможности приезда. Сам того не осознавая, он дал повод Тимуру начать войну.
Герат представлял собой одну из величайших метрополий мусульманского Востока, и в руки завоевателей попала богатейшая добыча. Вся страна без боя перешла под контроль Чагатаидов. Тимура вдохновлял вкус победы. Именно в этой кампании он проявил невиданную жесткость, чтобы показать, что любая попытка сопротивления заведомо обречена. Жестокость в те времена была привычной, но она никогда не свидетельствовали в пользу тех, кто ее проявлял. Поэтому все, кто примкнул к Тимуру, почувствовали себя обманутыми. Покоренные народы, за счет которых существуют завоеватели, рано или поздно снова пожелают обрести свободу. Очень скоро становится понятна цена утраченной свободы, и иностранная оккупация быстро превращается в тяжкое бремя даже тем, кому она казалась сначала желанной. Поэтому, пока убитый горем Тамерлан находился в Трансоксиане, где умерла его любимая дочь, тюрко-монгольские эмиры сделали попытку объединиться и стряхнуть с себя чужеземное иго.
Эта попытка была жесточайшим образом подавлена. Страна была обречена на разорение, полное и окончательное. В источниках сказано очень определенно: на земле найдется не много мест, познавших такие опустошения. Тимур же, воспользовавшись тем, что страна как бы застыла в ужасе, спокойно вступил в Кандагар, а потом несколько месяцев отдыхал в Самарканде. Даже он был измотан этим походом. В перерывах между походами великий эмир трудился над усовершенствованием системы управления государством, укреплением армии, а также занимался общественно-полезными делами. Разумеется, не обходилось без того, чтобы не приструнить какое-нибудь взбунтовавшее племя. Когда возникала такая необходимость, Тимур отряжал карателей для его вразумления.