Казалось, все планы Тимура воплощаются в жизнь. Ничего непредсказуемого: выбранная цель подвергается жесткой, хорошо продуманной атаке. Стратегия зависит от коварства и силы противника и условий ведения боевых действий. После долгих изнурительных походов, как и после коротких, но полных кровопролитием и жестокостью, Тимур любил расслабляться на охоте. Во время одной из них ему сообщили о приближении войск Тохтамыша, многим обязанному Тамерлану. Но, как представителю Золотой Орды, ему ничего не оставалось, как только разделить точку зрения своих двоюродных братьев, а они права Тамерлана на владение Азербайджаном не признавали. К тому же статус великого эмира таил в себе, на взгляд Тохтамыша, некую двусмысленность. Не являясь потомком Чингисхана, сын Тарагая ханом не являлся и правил, по его же собственным словам, лишь от имени Чингизидов, иначе говоря, только прикрываясь монгольской законностью. А Тохтамыш считал, что только он сам в этот период мог по всей справедливости претендовать на наследство великого завоевателя. Поэтому эмир Тимур по сути представлял собой вассала хана настоящего. В летописях написано, что в Тохтамыше течет кровь Чингисхана, значит, Тимур должен признать его верховенство.
Выступление Тохтамыша окончилось поражением и отступлением войск хана. Его самого и его воинов никто не преследовал. Тимур даже направил хану грамоту, содержавшую весьма сдержанные упреки, скорее ласковые, чем сердитые. Почему? Некоторые исследователи утверждают, что он проявил к Тохтамышу уважение как к Чингизиду. Возможно, но более вероятно, что тогда сын Тарагая уступил чувству приязни, которое у него всегда брало верх над злобою. Он ведь действительно хорошо относился к Тохтамышу. Однако большая дружба грозила перерасти в нечто противоположное. Но возможно и другое объяснение: в тот момент мысли Тимура были уже заняты новыми планами по расширению своих владений.
После грузин настала очередь туркменов. Край надлежало усмирить. Кочевые тюрки, туркмены, разбойничали почти на всех высокогорных плато Азербайджана и Армении. Великий эмир воплотил и эти планы в жизнь и направил свой взор на Персию. В октябре-ноябре 1387 года Тимур пересек границу Музаффаридского царства[27]. С быстротою, поразительной даже для нашего времени, он всего за один переход преодолел все полторы тысячи километров, отделявших его от Исфагана, и между делом захватил Хамадан. Ни осады, ни штурма не было: губернатор Хамадана Музаффар-и-Каши просто вынес ему ключи от города. Градоначальник с помощниками явился к Тамерлану с визитом. Желая произвести на гостей благоприятное впечатление, тот оказал им радушный прием, пригласил к столу и за трапезой договорился с ними о величине оброка. После этого великий эмир торжественно въехал в город и, осмотрев его, покинул, оставив в цитадели свой гарнизон.