Существо указало на себя и снова издало какой-то звук.
– Согласен, – подтвердил Хам. – Ты безобразен как смертный грех.
Вскоре мужчины проголодались и поползли в деревню. А Хам все стоял и вслушивался в звуки, издаваемые существами специально для него, а Кордовир дожидался его невдалеке, нервничая от нетерпения.
– Знаешь, – сказал Хам, присоединившись к Кордовиру, – я думаю, что они хотят изучить наш язык. Или научить меня своему.
– Не делай этого, – предостерег его Кордовир, на секунду словно ощутив зловещее дыхание великого зла, надвигающегося на них из-за туманного края неизвестности.
– Я все-таки попробую, – пробормотал Хам.
Они проворно вскарабкались по скале, на вершине которой находилась их деревня.
Под вечер Кордовир отправился к загону, где содержались лишние женщины деревни, и, в полном соответствии с законом нравственности и обычаем, предложил приглянувшейся ему молодой женщине стать хозяйкой в его доме на все двадцать пять дней. Женщина, естественно, с благодарностью приняла его предложение.
По дороге домой Кордовир повстречал Хама, шедшего в загон.
– Только что убил жену, – сообщил Хам, что было ясно и без слов: иначе зачем бы он шел к стаду лишних самочек?
– Ты собираешься завтра пойти к пришельцам? – спросил Кордовир.
– Возможно, – неопределенно ответил Хам. – Если не подвернется что-нибудь новенькое.
– Главное, выясни – нравственны они или нет.
– Ладно! – бросил Хам и заскользил дальше.
Вечером, после ужина, состоялось Собрание. Все жители деревни согласились с тем, что пришлые существа – не люди. Кордовир горячо убеждал, что даже сам внешний вид пришельцев не допускает наличия у них каких-либо признаков человеческой природы. У подобных уродов вряд ли могут быть нравственные устои, понятия добра и зла, а главное, знания истины.
Молодые возражали ему – возможно, потому, что в последнее время испытывали несомненный дефицит свежей информации. Они обратили внимание присутствующих на то, что металлический предмет был явно продуктом разумной деятельности. Разум же предполагает наличие способности подмечать закономерности явлений, различать их, деля на черное и белое, – и это очевидно.
На бурные дебаты спорящих стоило полюбоваться. Олголел начал возражать Арасту и пал от его хвоста. Всегда спокойный, Маврт внезапно пришел в ярость и убил трех братьев Холиан, но тут же был убит Хамом, жаждавшим схватки. Даже в стаде лишних самочек разгорелась бурная дискуссия по волнующему всех вопросу. Они спорили так громко в своем загоне на краю деревни, что их крики разносились по всей округе.