— На ты.
— Прошу прощения?
— Я же просил обращаться ко мне на «ты».
Сестеро вздохнула. В свое время ей пришлось переучиваться, чтобы обращаться к подозреваемым на «вы».
— Где ты был?
— На рыбалке. Один, на собственной лодке. Не лучшее алиби, знаю, но на причале я встретил Нестора, соседа из Мундаки, который может подтвердить время отплытия. Когда я вернулся, на причале был мужчина. Я не знаю, как его зовут, он только недавно начал швартовать свою лодку рядом с моей. Можно поговорить с ним.
— И сколько ты провел на рыбалке?
— Часа три.
Комиссар отвечал, не задумываясь. У него было достаточно времени, чтобы подготовиться. Но в любом случае трех часов достаточно, чтобы где-то оставить лодку, совершить убийство и вернуться. Море не дает алиби.
— Почему Наталия тебя бросила?
Этот вопрос задел гордость комиссара, и он отвернулся, прежде чем дать ответ.
— Я же говорил, что это обоюдное решение.
Секундная заминка — но Сестеро ее заметила.
— Всегда кто-то является инициатором.
Поджав губы, Олайсола посмотрел на нее свысока. Он не привык к тому, что кто-то требует от него ответы.
— Это случилось четыре месяца назад… Вокруг начались пересуды. Герника — чертова деревня. Наши отношения стали достоянием общественности. «Слыхал? Та, с радио, с начальником полиции…». Это было невыносимо. Наталия сказала, что больше не хочет причинять боль матери. Я предложил нам обоим уйти из семьи… Она не рискнула сделать этот шаг, и мы расстались.
Сестеро глубоко вздохнула. За обоюдным решением на самом деле скрывался уход Наталии.
— А твоя жена? Как она пережила все это?
Комиссар провел тыльной стороной ладони по одной из многочисленных роз, которые усыпали могилу, и покачал головой.
— Никак. Ей было все равно. Между нами давно все кончено. Мы жили вместе под одной крышей, как давние друзья, — и все. Она живет своей работой, а я своей.
— Но вы живете вместе?
— Вместе, но мы не близки. У нее свои любовники. Ну если останется время после работы.
— Где она работает?
— Она адвокат. Очень успешный… Громкие дела.
— Ты же понимаешь, что мне придется с ней поговорить, — предупредила Сестеро.
Олайсола поморщился, но выбора у него не было. Он прекрасно знал процедуру.
— Наталия когда-либо рассказывала тебе об угрозах? Она чувствовала себя в опасности?
— Маловероятно, что кто-то вроде Наталии никогда не получал угроз, но, скорее всего, ей было на них плевать. Она никогда мне ничего такого не говорила. У вас есть какие-то зацепки?
Сестеро отрицательно покачала головой. Нельзя делиться деталями расследования с подозреваемым, пусть даже комиссаром. У нее было еще столько вопросов. Какой была Наталия? Какие у нее были отношения с коллегами? Как она… Но утомлять расспросами Олайсолу казалось неправильным. Не перед могилой убитой. Ведь это место все еще переполнено скорбью. Ленты траурных венков — от лучшей подруги, от кузенов, от торговцев с рынка… Цветов было так много, что они почти полностью покрывали могилу. Розы, хризантемы, гвоздики… И тут у нее перехватило дыхание.