Как я уже говорил ранее, это было воскресенье, День матери, и я хотел сделать ее пробуждение особенным.
Мне с трудом удалось уместить все это на подносе — сок, поджаренный хлеб, подарок, который мы приготовили в классе… Единственное, что я не смог сделать, — это кофе: я не знал, как пользоваться кофеваркой, да и ее свист разбудил бы маму раньше времени.
Я тихонько прошел в спальню. Тонкие полоски света, пробивавшиеся сквозь ставни, украшали изголовье кровати.
Время здесь было подчинено ритму ее дыхания. Я с трудом удержался, чтобы не залезть под одеяло и не прижаться к ней. Так поступают только малыши, и она давно не одобряла подобного поведения.
— Что тебе нужно так рано? — буркнула она, когда я поцеловал ее в щеку.
Я посмотрел на будильник на столике. Было почти девять, в это время мы вставали по выходным.
— Zorionak, ama… Сегодня твой день, — сказал я, обнимая ее за руку, лежавшую поверх простыни.
— Хватит нести чушь, — ответила она, сбрасывая мою руку и переворачиваясь на другой бок.
Внутри меня что-то оборвалось.
— Я приготовил тебе сок, — пролепетал я еле слышно.
— Дай поспать. Хватит придуриваться.
Мои глаза наполнились слезами. Не так я воображал себе эту картину.
Я посмотрел на сок. Если она сейчас же его не выпьет, все витамины исчезнут. Я открыл было рот, но рыдания душили меня.
Наверное, я заплакал, уже не помню, но как иначе, когда твои фантазии рушатся? Остаток утра я провел на кухне перед накрытым с таким старанием подносом в надежде на то, что она скоро встанет. Шли часы, надежда угасала, ноги онемели. Наверное, я поплакал еще, и плечи опустились от горя, но это уже мои домыслы. Разве можно помнить все в деталях, когда прошло столько лет?
Был почти полдень, когда она появилась на кухне. Она вошла уже одетая, красивая, как обычно, и с серьезным лицом.
— Zorionak, — прошептал я.
Она презрительно хмыкнула.
— Поздравь тех, кому есть что праздновать. А меня оставь в покое.
Я едва сдержался, чтобы не заплакать. Прикусил до боли губу и пододвинул к ней поднос.
— Я приготовил тебе…
Не разжимая губ, она покачала головой.
— По-твоему, я буду пить сок, который сделан столько часов назад?
С этими словами она открыла холодильник и достала апельсины. Звук соковыжималки стал для меня последним ножом в спину, пока я плелся по коридору. Я не хотел, чтобы она видела мои слезы.