Прижавшись к ней носом, я вдыхаю запах ее желания. Она вздрагивает от прикосновения, впиваясь пальцами в мышцы плеча. Мне нужны следы от ногтей. Я хочу ее так сильно, что она сдирает с меня кожу ногтями и зубами. Сегодня ночью собираюсь подарить ей оргазм, вырывающий волосы, срывающий горло и царапающий кожу.
– Совершенно верно. Покажи мне, как сильно ты хочешь.
– Да, – отвечает она.
Ее собственное дыхание прерывистое. Мое дыхание тоже идет в коротких неровных отдышках. Я никогда не был так взволнован и полон предвкушения. Каждая часть меня тянется к ней. Она – магнит, а я – масса крошечных металлических опилок, которые впервые в моей жалкой жизни находят дом.
Засунув руку ей между ног, черт возьми, понимаю, она мокрая. Мои планы, те, что включали в себя длинный вытянутый палец, вылетают в окно.
– Руки на кровать, милая, – говорю я ей, слезая с матраса, и сажусь между ее бедер.
Ава наклоняется вперед, а ее груди болтаются передо мной. Футболка, которая едва скрывает ее прелести, бесит меня, потому что я хочу увидеть эти пышные сиськи, качающиеся перед моим лицом. Я беру нижнюю часть футболки зубами, разрывая ее обеими руками спереди.
Вскрикнув от удивления, девушка хлопает себя рукой по груди.
– Черт побери, ты что укусил и сорвал футболку? – смеется она, и звук прерывается, когда я засасываю одну из ее сочных сисек в рот.
– Ты чертовски права.
Я тру грубой ладонью другой сосок, пока он не напрягается и не готов к моему рту. У Авы начинают дрожать ноги, и я должен оставить ее сиськи, чтобы она ещё могла стоять, и движение приносит ее мокрую киску прямо ко рту.
Я стону от ее вида и запаха. Жидкость из ее киски стекает по бедрам. Есть след от сока, который не заканчивается, на полпути стекая по ее ноге. Я лакаю его. Плыву по этой влажной сочной тропинке до самого ее истока. Там, в горячей и влажной пещере между ее ног, так много мест, которые мне хочется сосать и кусать одновременно. Это страна чудес, и я едва знаю, с чего начать. Мне быть языком в ее влагалище, пока она источает сливки на моем языке? Посасывать ее губы? Хлестать ее клитор, пока она не сможет стоять прямо? Не облажайся, Рафаэль.
– Черт, милая. Я могу убить человека дюжиной способов. Могу продержаться две недели на замерзшем севере. Могу вывести тебя из джунглей, но не знаю, что я здесь делаю, и не хочу все испортить. Я так хочу тебя. Если я не прикоснусь к тебе губами... – замолкаю я, вылизывая ее от задницы до клитора и обратно.
– Это хорошо. Что бы ты сейчас ни делал, это хорошо, – выдыхает она.
– Я хочу, чтобы ты продолжала говорить со мной. Продолжай говорить мне, что тебе нравится. Что тебе не нравится.