Гарсия держит руку на двери. По моему кивку мы выкатываемся из машины, стараясь быть, как можно меньшей мишенью. Я подхожу сзади и открываю дверцу машины, чтобы взять рюкзак, куда мы засунули папки. Просунув руки сквозь ремни, я ползу на животе к Гарсие, который уже лежит на земле с поднятым пистолетом.
Пукальпа не может быть дальше, чем в нескольких сотнях километрах. Если нам придется бросить эту машину, мы найдем другую, которая довезет нас до конца.
Никто не приветствует нас. Кто бы ни стрелял в нас, он должен быть на некотором расстоянии. Это в наших интересах. Мы их услышим... я надеюсь.
– Сколько? – тихо говорю я.
– Не больше одного, – догадывается Гарсия. – Может, два? Но только один хороший выстрел.
– Чтобы убить нас, нужна всего одна пуля.
Он тихо хмыкает.
Я стучу по земле.
– Ты останешься с Авой. Я пойду вперед и посмотрю, смогу ли найти стрелка. Снайперы не любят приближаться. Если я обойду вокруг, то смогу увидеть его.
– У меня есть идея получше. Будь готов.
Прежде чем я успеваю спросить, что он имеет в виду, он вскакивает. Небольшая вспышка появляется, когда порох вспыхивает на тридцать градусов влево. У Гарсии дергается тело раз, другой. Я закрываю глаза на то, что, как знаю, произошло, и бегу к уже погасшей точке света. Слышу быстро приближающиеся шаги, и тут же падаю на землю. Пуля свистит над моей головой. Стрелок стоит в двадцати пяти футах передо мной, как придурок. Я стреляю ему в ногу.
Дуло его пистолета поворачивается ко мне, и я бросаюсь вперед, сбивая его гребаную голову. В прозрачном лунном свете я вижу, как фигура дергается назад, а затем падает. Меньше, чем через двадцать секунд, я уже на его трупе. Снайперская винтовка лежит справа от него. Схватив ее, я бегу обратно к Гарсие.
Ава стоит на коленях у машины, а Гарсия у нее на коленях. Она вытирает рубашкой кровь, булькающую у него изо рта. Даже в темноте я вижу пятна крови на ее руках, которые прижаты к его груди.
– Раф, – кричит она. – В него стреляли.
– Ты тупой ублюдок, – падаю я на колени рядом с ними, и Ава задыхается от шока, но я игнорирую ее, чтобы повторить. – Ты тупой, тупой ублюдок.
Закрыв глаза, Гарсия нетерпеливо фыркает.
– Он убил бы нас обоих, если бы я не заставил его выстрелить. Дурацкие очки ночного видения.
Я сбрасываю рюкзак, роясь в нем в поисках аптечки. Он останавливает меня теплой рукой, скользкой от крови.
– Нет, – говорит он. – Дело не только в легких. Я ранен в живот.
Он тянет мою руку к себе. Когда я убираю ткань, входное отверстие пульсирует, будто оно живое.
– Черт, – я провожу рукой по губам, ощущая металлический привкус жизни Гарсии. – Нет, мы спасем тебя, – открыв рывком аптечку, я хватаю марлю. – Мы залатаем тебя, въедем в Пукальпу и вытащим пулю.