– Нет, – повторяет он. – У меня не получится. Мы это знаем. Возьми ее и уходи.
– Никого не осталось, брат. Не получится.
Я вырываюсь из его рук, прижимая марлю к ране. Она сразу намокает и портится. Фонтан крови продолжает лить.
Ава плачет, но пытается помочь. Вместе мы пытаемся заткнуть рану нашими руками и остановить кровь.
– Я ухожу. Увидимся с моей девочкой, – улыбается Гарсия. – Вот она. Я вижу ее.
Схватив меня за руку, он притягивает к себе, и смерть придает ему сил.
– Ты прав, – выдыхает он мне в ухо, его дыхание холодное, хотя должно быть теплым.
Я сильнее прижимаюсь к ране, хотя знаю, что это бесполезно. У меня сжимается горло.
– В чем же?
– Во всем. Она. Ты. За что мы боремся. Как только. Наслаждайся, – каждое слово ему дается с трудом, и я стискиваю зубы, чтобы не ударить, не заплакать, не убежать и не всадить еще дюжину пуль в лицо стрелка.
– Я поймал его, – говорю я, зная, что Гарсия хотел бы именно этого.
– Никогда не сомневался в тебе, брат.
Вот, и все. На мгновение он сжимает пальцами мою руку и уходит. Никакого дыхания, только мертвая безжизненная тяжесть.
Я запихиваю аптечку обратно в сумку и беру его на руки.
– Открой дверь, Ава, – приказываю я.
Она поспешно повинуется, у меня тон голоса более резкий, чем она когда-либо слышала. Я сажаю Гарсию на заднее сиденье и забираю из машины все припасы. Гарсия принес нам много дерьма. Оружие, боеприпасы, одежда, вода, деньги.
В справедливом мире Гарсия умер бы на острове с пивом на боку и удочкой между ног. Но мы не живем в справедливом мире – с тех пор, как родились, и даже раньше.
– Ты можешь унести несколько вещей? – спрашиваю я.
Она кивает, все еще всхлипывая, и выглядит сто раз потерянной, обиженной и смущенной. Я хотел бы обнять ее, но это последнее, что должен сделать.
Моя мать сказала мне, что я убийца, убивал с момента зачатия, и я не останавливался. Я хочу посмеяться над проклятием, но мертвое тело моего друга открывает правду. Даже если бы Ава действительно хотела меня, не человека, который может спасти ее подругу, а меня, мне все равно пришлось бы уйти. Ради собственной безопасности.
Гарсия – мрачное напоминание о моем проклятом существовании. Я не могу забыть снова.
Я даю ей два АК и еще упаковку патрон. Она легкая, и мы не будем ходить долго. Скоро угоню машину.
Забрав остальные вещи, я веду Аву обратно к телу мертвого снайпера, чтобы забрать его прибор ночного видения.
– Оставайся здесь, – говорю я, указывая на небольшой клочок земли.
– Думаю, мне следует пойти с тобой.
Она дрожит, но не от холода. Потирая руки, девушка пытается вспомнить, каково это – быть живой.