Даже грязный трах с Рафом все еще удивителен. Мне требуется несколько минут, чтобы прийти в себя от оргазма, а он медленно двигается в меня своей половинкой толстяка. Ощущаю, как Раф кончает там, где мы соединяемся, и я стону, потому что он посылает счастливые толчки через мое тело с каждым скольжением его члена внутри меня.
– Можно я тебя обниму? – спрашивает он хриплым голосом.
– Я бы разозлилась, если бы ты этого не сделал, – говорю я ему, и он опускается на кровать рядом со мной, притягивая меня к себе.
Я маленькая, а его член прижимается к моей спине, скользкий и горячий, и все еще шевелится. Раф может держать эрекцию дольше, чем любой парень, которого я когда-либо знала. Может быть, это из-за его размера.
Мужчина обнимает меня, прижимая к себе, и тянет руки к моей груди. Чувствую его дыхание на своей шее, и он нежно целует ее.
– Мне очень жаль.
Я сжимаю его руку, а в процессе и собственную грудь.
– За что ты извиняешься?
– Что я сказал эти вещи...
– Тс-с, – говорю я ему. – Я знаю, что ты не это имел в виду. Знаю, ты любишь меня, – поддразниваю я, пытаясь удержать его улыбку.
– Боже, – тихо говорит он, снова целуя меня в шею. – Ты невероятна.
– И ты тоже. Не понимаю, почему ты так не думаешь.
Он долго молчит, благоговейно проводя пальцами по моему плечу. Его голос становится низким, когда он начинает говорить.
– Мою мать изнасиловали, когда ей было шестнадцать, но ее семья была очень религиозна. Они не позволяли ей сделать аборт, и она возненавидела меня. Я ее не виню. Я был доказательством всего, что пошло не так в ее жизни. Она вошла в церковь и велела мне избегать встреч с противоположным полом. «Твой член был чудовищным» сказала она, и это был знак того, что я родился злым. Проклятым.
– Это неправда.
Я крепко прижимаю его руки к себе.
– Неужели? – он несчастен. – Потому что в тот единственный раз, когда я попытался заняться сексом, я убил девушку.
– Ты так говоришь, но это невозможно. Видел, как она умерла у тебя на глазах?
Он качает головой.
– Через два дня. Ее братья пришли за мной и сказали, что она не проснулась. Врачи сказали им, что у нее было внутреннее кровотечение в течение двух дней, и в результате она умерла.
– Ты не мог нанести такой ущерб, как ты описал. Если только ты мне не соврал.
Я знаю, что нет, но он должен это услышать.
– Нет, никогда, – хрипло говорит он. – Я едва прикоснулся к ней... но была кровь, и тогда...
Он замолкает.
– Ты ее не убивал. Я в это не верю, и тебе нужно перестать мучить себя. Вот, в чем дело, – говорю я, проводя пальцем по толстым венам на его руках, я люблю его большие грубые руки. – Когда тебе будет больно, я хочу, чтобы ты пришел ко мне. Хочу, чтобы ты мне доверял. Мы же с тобой в этом замешаны, понимаешь?