Подбежав к Аве, я снова поднимаю ее на руки.
– Джип совсем рядом. У нас все получится, – говорю я ей.
У меня болят руки, а ноги, словно желе, но я иду вперед. Норс съезжает на джипе с дороги и встречает нас на полпути.
– Что с тобой случилось? – спрашивает он, помогая мне сесть на заднее сиденье.
Беннито отодвигается, освобождая место.
– Фуке.
Я поднимаю Аву, и Беннито протягивает руку, чтобы помочь мне устроить ее.
– Мне нужно возвращаться?
– Нет, он мертв.
Я закрываю дверь, показывая вперед.
– Поехали отсюда.
За короткое время мы добираемся до международного аэропорта имени капитана Дэвида Абензура Ренгифо. Снаружи патрулируют охранники с полуавтоматическим оружием за спиной. С нас не льет кровь, но мы не выглядим респектабельными. Я избит. У Авы забинтовано плечо, она приходит в сознание и выходит из него.
– У меня есть доза адреналина, – предлагает Беннито.
– Это слишком опасно. Ей придется попытаться идти пешком.
Я поддерживаю Аву.
– Детка, мне нужно, чтобы ты прошла через терминал. Это очень короткая поездка. Я буду с одной стороны, а Беннито – с другой. Все, что ты должна сделать, это просто передвигать ногами.
– Я не могу этого сделать, – хнычет она. – Слишком сильная боль.
Даже Беннито вздрагивает от этого мучительного звука.
– Знаю, детка, знаю. Но мы должны вытащить тебя отсюда. Мы почти дома, там безопасно. Тебе просто нужно оставаться в вертикальном положении несколько метров. Я знаю, что ты можешь это сделать. Я знаю это.
Она поворачивает голову набок и смотрит в окно. Понятия не имею, видит ли она приземистое здание из стекла и металла, или это просто туман боли.
– Я могу попробовать, – наконец, говорит она.
– Это моя девочка, – при этих словах все выходят из джипа, и мы направляемся к выходу.
Охранник смотрит в нашу сторону. Я вижу, что мужчины колеблются, но пауза означает вину.
– Иди, – резко приказываю я, и все снова начинают двигаться.
Охранник делает еще один шаг, потом еще один.
Мы продолжаем двигаться.
Он делает еще один шаг, и я вижу, как Норс лезет в свою свободную нейлоновую куртку.
– Коллега, – кричит другой охранник.
Мужчина колеблется, но мы продолжаем идти вперед. Когда его друг снова зовет его, он бросает на нас последний взгляд и отворачивается.
Мы вздыхаем с облегчением, и никто нас не останавливает.
– Неужели я умру? – всхлипывает она, прижимая руку к ране, будто прикоснувшись к ней, она может прогнать боль.
– Конечно, нет.
Я убираю ее руку и сжимаю в своей руке. Не хочу, чтобы ей было еще больнее, даже от собственного прикосновения.
– Никто больше не причинит тебе вреда.