– Не только ее, – резко отвечает Раф.
Он тычет тростью в другую сумку, на этот раз из черного нейлона – такую можно найти в магазинах, торгующих на открытом воздухе. Я знаю об этом только потому, что Роза однажды снималась с Туми, и представитель производителя показал ей, насколько это несокрушимо. Он поднимает сумку и начинает в ней рыться, полностью игнорируя меня.
– Так моя подруга тебе побоку, да? – кричу я на него, и когда он не оглядывается на меня, шлепаю его по заднице концом трости. – Чушь собачья!
Он встает и прищуривается.
– У меня сейчас нет выбора, Ава. Я должен делать то, что лучше для моих людей.
– Как насчет того, что лучше для меня? Тебе никогда не приходило в голову, что если ты украл эту информацию, ты меня обманываешь?
– Ты не была частью уравнения... до, – и тон его голоса падает.
– А теперь? – задыхаюсь я.
Его взгляд скользит по моим губам, и я знаю, что Мендоза думает о нашем поцелуе. О том, как он скользил рукой между моих ног и сжимал меня. О его большом члене между ног.
Мое дыхание прерывается быстрыми неглубокими вздохами, и я тоже думаю об этом, хотя я и в ярости.
– Теперь все изменилось... по-другому, – говорит он, отворачиваясь. – Не знаю, что и делать.
По какой-то причине это смягчает мой гнев. Я сама никогда не хотела быть мулом, но обстоятельства вынуждают меня. Может, он тоже не хочет меня подставлять.
– Справедливо, – говорю я дрожащим голосом. – Мы можем поспорить о сумках, когда нас спасут.
Оглянувшись, он благодарно улыбается мне.
– Договорились.
От этой ухмылки у меня снова подгибаются колени. Чувствую себя глупым хихикающим подростком, которому симпатичный мальчик сказал, что она ему нравится. Тьфу. Что со мной не так?
«Многое», – вмешивается мой мозг. – «Горячий парень, который нажимает на все ваши кнопки + большой член + девственник + стокгольмский синдром = Ава очарованна».
Право. Спасибо, мозг. Спасибо ни за что. Может, Роза не единственная, у кого плохой вкус на мужчин.
– Это твоя сумка? – говорю я через мгновение.
Он кивает.
– Так что теперь все в порядке, это все, что нам нужно, чтобы выжить?
– Да, – решительно соглашается он, и мгновение спустя, он щелчком открывает его, показывая пустое содержимое. – Кто-то добрался сюда раньше нас.
Я напрягаюсь, оглядываясь в джунглях.
– С нами еще кто-то есть?
– Да, кто-то еще выжил. А так как Афонсо был последним возле сумки, скорее всего, это он. Или это, может быть, кто угодно другой. Или до неё добрались туземцы.
– Туземцы? – спрашиваю я. – В джунглях живут туземцы? Мне кажется, это самое жалкое место на Земле. Не представляю, зачем кому-то жить здесь, среди жуков и грязи.