Нужно выбираться, пока ее не погребло в развалинах. Тело продолжало не слушаться, но она упрямо оперлась саднящими ладонями на пол и поползла к выходу. Ширма все еще висела на месте. Вцепившись в нее, девушка рванула грязную ткань вниз.
В коридоре сразу же наткнулась на что-то большое и мягкое. Щурясь и заливаясь слезами из-за рези, пыталась обогнуть препятствие. Руки скользнули по холодной липкой субстанции. Растерев тыльной стороной глаза, сфокусировалась.
Багровая лужа, присыпанная пеплом. А рядом изрезанное колотыми ранами тело в раскуроченных черных доспехах. Не нужна была диагностика, чтобы определить его состояние. Посмотрела чуть вперед и увидела еще один труп. А дальше — еще. И еще. Коридор стал братской могилой.
Амелия судорожно выдохнула, не сдержав вскрика. Отшатнулась, заваливаясь на спину, и расплакалась от бессилия. В нос лез запах крови, к голу подступала тошнота, а она захлебывалась рыданиями, неспособная четко сформулировать хоть одну мысль.
Снаружи все еще шло сражение, но в разрушенном шатре госпиталя было на удивление пустынно.
Стены задрожали от очередной мощной волны магии. Воздух наэлектризовался и слегка потрескивал. Перед воспаленными глазами Амелии плясали короткие всполохи, кружились оранжевые искры. Прямо над ней зависло облачко пульсирующих белых точек. Она мгновенно успокоилась, прилепив к ним взгляд. Завороженно подняла тяжелую руку и вытянула указательный палец, чтоб прикоснуться. Замерла на мгновение. И все же дотронулась.
Сознание залил яркий свет, тело содрогнулось от сотен жалящих игл, вонзившихся в кожу. И целительница в очередной раз потеряла связь с действительностью.
Ее трясли, до синяков впиваясь пальцами в кожу плеч.
От этой боли она, наверное, и проснулась. Сначала появилась картинка — ослепительно белый потолок с одинокой магической лампой по центру. Затем ворвались звуки.
— Ами! Ну же, проснись!
Ее вновь тряхнули, отчего голова приподнялась и с глухим стуком ударилась о твердую поверхность.
— М-м-м, — застонала Амелия, пытаясь сфокусировать взгляд на размытом темном пятне, застывшем рядом.
— Наконец-то, Мелька… — женский голос очень знаком. Он дрожит, в нем слышатся истеричные нотки.
Теплые объятия окончательно вылавливают из полудремы. Девушка распахивает глаза, чувствуя теплую волну облегчения — она видит! Никакой рези, никакого тумана из слёз. Пошевелив руками, с радостью поняла, что может обнять в ответ и даже принять сидячее положение — тело вновь слушается.
Блондинистая шевелюра отстранилась. Красное от рыданий лицо стало третьей причиной для радости.