А может просто во мне ещё что-то было, кроме цинизма и какого-либо эмоционального холода по отношению к происходящему. Может я был ещё недостаточно мёртв внутри, чтобы считаться роботом, как знать…
— Тина, Ройс! — громко позвал я служанок, что до этого их караулили вместе с несколькими охранниками.
Те буквально влетели в комнату, низко поклонившись.
Я смерил взглядом Юнону, вздохнул и отвернулся от них.
— Найдите им комнату и помойте. И поднимите лекаря, пусть осмотрит её, — бросил я и вышел из комнаты, чтобы не видеть Юнону и не слышать её «ах», «ох» и «спасибо».
— Тэйлон… — послышалось мне в спину, но я не отозвался.
Вышел и быстро зашёл за угол, где и остановился, прижавшись к стене и устало потирая глаза. Мне сказали, что я должен поступать так, как велит моё «Я». Что ж… теперь мы знаем, насколько моё «Я» бесхребетное и слабое. Хотя забавно, что везде жалость и милосердие воспринимается исключительно с отрицательной стороны, хотя на моих глазах именно благодаря этому решались многие вопросы без жертв.
Тогда почему я чувствую себя таким идиотом, который сейчас многое пускает насмарку? Который из-за жалости пускает под откос практически всё, что создавалось с большим трудом?
Вроде и правильно сделал, как чувствую в душе, но в то же время мозг твердил, что я сейчас конкретно подставляю всех нас.
Но подстава будет засчитана, лишь когда всё действительно пойдёт по пизде, верно?
А пока…
Чувствуя себя виноватым кретином, я вернулся к Диору. Блять, человек, который убивает всех налево и направо, чувствует себя нашкодившим ребёнком… Юнона, сука, ненавижу тебя…
Я вошёл без стука с гордо поднятой головой, застав Диора что-то строчащим. Он лишь приподнял голову, после чего растянулся в улыбке и вернулся к документам.
— Слабак.
— В смысле? — нахмурился я.
— Не смог.
— С чего ты взял?
— У тебя на роже написано «я не смог, но мне плевать на твоё мнение, по крайней мере я делаю вид». Как же тебя легко читать, ты просто не представляешь.
— Я не стал её трогать, — сел я в кресло в углу, где находился, когда к нам пришли гости.
— Не смог. Слажал. Дал слабину. Называй всё своими именами.
— Нахуй иди.
— Скоро мы там все будем. Вернее, на нём, если ты не решишь эту проблему, — ответил Диор, не поднимая головы. — Или прикажешь мне её решать?
— Я выведу её, — негромко сказал я.
Однако реакция Диора была выше всяких похвал.
— Как скажешь.
И всё, будто его это не заботило.
— Не будешь меня переубеждать? — прищурился я подозрительно.
— Нет, зачем? Я знал, что ты не сможешь, уже в тот момент, когда ты выбил у меня револьвер. Конечно, во мне теплилась надежда, что ты проявишь твёрдость, но что имеем, то имеем, — он вздохнул, устало потерев глаза. — Есть смысл тебя переубеждать?