Если вспомнить видение, то тогда, в самом конце, я тоже ослушался ведь. Пошёл наперекор божеству, чем заслужил наказание за неповиновение. Возможно, памяти лишился по той же причине. И вот снова, я знаю, как правильно, знаю, что это поможет роду и, как следствие, мне, а всё равно погано.
Я нашёл Юнону рядом с четырьмя стражниками, которые окружили её, держа ружья наизготовку. Сидела на кресле, баюкая уснувшего брата, не подняв головы, даже когда я вошёл.
— Оставьте нас, — кивнул я и, дождавшись, когда они выйдут, подошёл к Юноне. Язык словно к нёбу прилип, когда я смотрел на неё. Особенно, когда понимал, что мне необходимо сказать этой девушке. — Тебе надо будет уйти.
— Тэйлон… — очень тихо, едва слышно пробормотала она.
— Ты покинешь поместье, Юнона, — твёрже сказал я. — Тебе нельзя здесь оставаться.
Она не ответила. Опустила голову ещё ниже и, кажется, беззвучно заплакала.
— Это смерть…
— Это уже не моя проблема, Юнона.
— Ты убьёшь нас собственноручно, — проскулила она. — За что ты так возненавидел меня, Тай-Тай… что я такого тебе сделала?..
— Не надо переводить всё в плоскость, что я тебе мщу. Ты привела к нам хвост, навлекла нам на голову проблемы, у нас просто нет выхода.
Я вздохнул, отвернувшись от неё.
Да, на войне, как бы это не звучало, было проще — пришёл, увидел и убил. А здесь…
Я стоял, продолжая бороться с самим собой.
Что-то внутри противилось. Не сказать, что я не страдал моральными муками и раньше, совсем нет: такое раз от раза случалось, что доставляло много проблем. Аж мозги в трубочку сворачивались, когда смотрел на то, что нужно было сделать, и понимал, насколько я уёбок. Поэтому иногда делал, иногда находил другие варианты.
Однако чем больше жил, тем меньше становилось моментов с моральными терзаниями и тем меньше я искал способов разрулить ситуацию. Просто делал дело, стараясь не обращать на себя внимания. Совесть уже не мучала, когда внеочередной ребёнок гиб от моей руки, когда приходилось что-то делать, когда всё внутри кричало против. Чувства стали затупляться.
А сейчас как гром среди ясного неба. В любой другой ситуации я бы выставил её, не задумываясь, особенно, когда не мне делать грязную работу. А здесь будто душу рвало…
И Юнона, словно чувствуя мои душевные терзания, подняла заплаканный взгляд, глядя мне прямо в глаза, будто пытаясь там что-то рассмотреть. И, возможно, я слабак и действительно поддался ей, как ребёнок. Такой хвалёный профи, который вырезал всех пачками, убийца тысяч, не смог поднять руку на девушку с ребёнком, хотя делал это не раз и не два.