Разумеется, для столь сурового обращения с родовитейшими людьми государства нужен бьп более или менее убедительный предлог. Его и нашли, не гоняясь за оригинальностью. Романовых (всех сразу) обвинили ни больше ни меньше, как в казнокрадстве и по этому поводу учинили ночной вооруженный обыск их усадьбы. Что искали, то и нашли - мешки с пряностями ("корешками"), якобы украденные с царского склада. Как видно, традиции ночных арестов и обысков с подброшенными уликами на Руси имеют весьма глубокие корни.
Конечно, многочисленная и хорошо вооруженная дворня Романовых оказала Годуновским особистам-стрельцам достойное сопротивление.
И вот что интересно: среди этой дворни находился некто Георгий (или Юрий) Отрепьев, которому Федор Никитович оказывал особое покровительство. Одни считали юношу побочным сыном боярина. Другие... спасенным от смерти царевичем Димитрием.
Будущее развитие событий показало, что Федор Никитович прекрасно умел не только просчитывать партию на много ходов вперед, но и вовремя переметнуться из одного стана в другой. Игра рискованная, но в случае удачи приносящая ощутимый выигрыш.
Казалось, что после насильственного пострижения в монахи путь к светской власти для Филарета был отрезан. Он мог мечтать только о том, чтобы проложить дорогу к трону своему сыну. Единственному, между прочим, сыну, что делало игру ещё более азартной.
В возрасте 47 лет начал Филарет свою вторую жизнь. Первые годы в монастыре прошли для него в состоянии, как сказали бы сейчас, депрессии. Он безумно тосковал о семье, беспокоился о том, жив ли ею сын и наследник, и даже малодушно - как он сам впоследствии говорил - молил Бога послать ему смерть, чтобы избавить от невыносимых страданий ссылки. Бог же судил своему новому слуге совсем иную судьбу.
В Польше объявился "чудесно спасенный" царевич Дмитрий, более известный в истории под именем Лжедмитрия I. А на самом-то деле Гришка Отрепьев. И тут же поведение Филарета резко изменилось, хотя теоретически он находился в строжайшей изоляции и никаких связей с внешним миром не мог иметь. Но разве можно бьию уследить за всеми бродячими монахами, нищими, паломниками, которые кочевали из монастыря в монастырь и по России, и по Польше?
Безусловно, Филарет поддерживал связи со своими тайными сторонниками (а возможно, и с самим Лжедмитрием). Во всяком случае, "смиренный монах" вдруг начинает проявлять все признаки душевного подъема.
Дальнейшие события лишь подтвердили то. что у Филарета были прекрасные осведомители. Борис Годунов скоропостижно умирает, самозванец вступает в Москву, и на опальных бояр Романовых проливается ска зочный ливень милостей.