Расчет оказался точным: меморандум Виктории выслушали не только конгрессмены, но и женщины - лидеры суфражистского движения. Конгрессмены проголосовали против предложения автора меморандума о предоставлении женщинам избирательных прав. Суфражистки приняли Викторию как героиню и стали активно пропагандировать её идеи.
Правда, так было только в Вашингтоне и Нью-Йорке. Американская провинция не желала принимать миссис Вудхадл из-за её шокирующего прошлого. От провинциальных суфражисток шел поток протестующих писем: бывшая проститутка внушала им отвращение. За Викторию вступились лидеры суфражистского движения: "Что касается слухов о миссис Вудхалл, - писала самая влиятельная из них, - то для всех моих друзей-мужчин у меня есть только один ответ: "Когда мужчины, создающие в Вашингтоне законы для всех нас, смогут встать и объявить себя незапятнанными ни одним из грехов, упомянутых в десяти заповедях, тогда и мы потребуем, чтобы каждая женщина, выдвигающая на основе нашей платформы конституционное предложение, была чиста, как Диана..."
Защита темпераментная, но совершенно бесполезная. Виктория могла бы привлечь на свою сторону мужчин - средств для этого она знала предостаточно. Но добропорядочные американские матроны, как консервативные дамы, так и ярые феминистки, очарованию не поддавались и с яростью клеймили неподобающий для леди образ жизни и отсутствие моральных устоев у кандидата в президенты. Когда спустя полгода после чтения меморандума в Нью-Йорке отмечалась очередная годовщина зарождения суфражистского движения, многие приглашенные отказались участвовать в празднике, узнав, что Виктория Вудхалл приглашена в числе главных ораторов.
Тем не менее Виктория произнесла пламенную речь в защиту прав женщин, которая заканчивалась заявлением для того времени сенсационным: "Если обновленный в результате следующих выборов конгресс откажется предоставить женщине все законные права гражданина, мы примем меры для созыва нового съезда с целью выработки новой конституции и избрания нового правительства".
Эффект был потрясающим, но недолгим. Пять дней спустя родная мать Виктории обратилась в полицию с заявлением о том, что в доме её дочери собралась настоящая банда маньяков и насильников, устраивающих грязные оргии и представляющих опасность для жизни добропорядочных граждан. Почтенная дама, жившая у дочери на полном содержании, мечтала избавиться от обоих своих зятьев - законного и незаконного. Миссис Клафлин была явно не в своем уме: путалась в показаниях, несла откровенную чушь, оскорбляла свидетелей и суд. Наконец, дело было прекращено и им всецело занялась пресса.