Нет, отец как-то резко отошел. И такие резкие перемены в настроении меня насторожили. Неужели он оттаял из-за смерти Инесс и того, что опасность миновала? Или мама уже успела отчитать его за чрезмерную строгость.
— Я ведь еще не решил, куда поступать… — сказал я.
— А что тут думать? — перебил меня отец. — Ты создал зелье невосприимчивости морока! Ни один дипломированный алхимик не смог — а ты создал! Сам! В старом подвале и без подобающего оборудования. Честно говоря, ты меня очень удивил, Яр. У тебя определенно — талант. Я очень горжусь тобой, сын.
Отец широко улыбнулся, но и все же в этом чувствовалась какая-то фальшь.
— Па, что происходит? — настороженно спросил я.
— А что такое? — невозмутимо поинтересовался он.
— Ты ведешь себя странно.
— Разве? — отец изобразил недоумение.
Я промолчал, а отец как-то замешкался, взглянул себе под ноги, он явно собирался что-то сказать.
— Я вот что подумал, — начал он, — вурд, который был твоим секундантом, он ведь тоже был в курсе того, что графиня забрала чернокнижника.
— Я не знаю, — жестко ответил я, внутренне напрягшись.
— А куда он ушел после дуэли, ты часом не знаешь? — словно бы невзначай спросил он.
Что он хочет, я сразу понял. Но стратегию разговора все же выбрал странную — решил вдруг со мной по-доброму. Наверное, все-таки мать уже успела с ним поговорить. Или он сам до этого дошел: мол, с напором не выходит меня разговорить, значит, надо попробовать ласково и с хитростью.
Но, как бы мне хотелось, я ему ничего рассказать не мог. Да и узнай отец всю правду о том, что я наделал, его бы приступ хватил, а это никак не входило в мои планы.
— Я не знаю куда он ушел, — ответил я, — честно говоря, я думал, что он среди тех, кто покончил с собой вместе с графиней.
— Нет, не думаю, что он там был. Но знаешь, что думаю — если бы мы знали где он, мы бы могли его выдать, и тогда бы окончательно сняли с себя подозрения Тайной канцелярии. Мне бы очень не хотелось, чтобы, когда станет известно, что он был твоим секундантом, они вернулись и снова устроили нам допрос.
Я нахмурился:
— Но, если они его поймают, он ведь может меня выдать.
— Не обязательно, он может поступить, как и графиня Фонберг. Я почему-то уверен, что он так поступит. Да и не факт, что Тайная канцелярия найдет его живым. Просто если мы этого не сделаем, они могут решить, что мы нарочно скрыли эту информацию, осознано скрывали преступника. Это чревато. По сути у нас нет выбора, мы должны как можно скорее сообщить о нем.
— Я все равно не знаю где он, — пожал я плечами.
— Тебя будут допрашивать, — отец отошел от стратегии доброго родителя, и вновь стал серьезным.