Уже в комнате меня навестила старшая сестра. Сильвия — моего роста девушка, вся из себя возвышенная и правильная, со светлыми волосами скромно постучалась ко мне в комнату. Её бы назвать образом любой юной аристократки: пышущая здоровьем, но хрупкая и утончённая девушка, которая, по виду, знает себе цену.
— Разрешишь войти? — заглянула Сильвия в приоткрытую мной дверь.
— Чего тебе?
В ответ она погремела перед моим носом мешочком, в котором угадывались столовые приборы.
— Меня отправила мама. Учитывая новые обстоятельства и возможную поездку к твоей суженой, тебе полезно немного вспомнить или заново выучить правила поведения за столом. Не хотелось бы, чтоб ты ел и за их столом как какой-то плебей.
— Спасибо за столь ценное сравнение.
— Я не сказала, что ты плебей. Я сказала «как плебей». Так ты не разрешишь ли мне войти?
Я отошёл в сторону, пропуская Сильвию в комнату.
— Что там родичи? — закрыл я за ней дверь.
— Родичи? — нахмурилась она, обернувшись.
— Ну, родители.
— Так и называй их родителями. Что за вульгарность? — поморщилась она, будто такие слова резали её нежный слух. — Они разговаривают. Будут решать, что делать с тобой.
— А что можно со мной сделать?
— А ты решил подготовиться?
— Возможно, — пожал я плечами. Так и хотелось спросить, есть у них здесь подобия дома для душевнобольных или что-то в этой сфере, куда меня можно упечь. Такое лучше заранее знать. — Так что?
— Ты действительно ничего не помнишь?
— Ровно такой же вопрос задала мне Ньян, — усмехнулся я. — Почти ничего. Что-то общее в голове есть, но не более.
— Оно и видно, — хмыкнула она. — Ты сильно изменился. Так сильно, будто бы другой человек. Даже страх перед отцом потерял.
— Чтоб потерять что-то, надо это сначала иметь. А когда ты ничего не помнишь и тебя едва не убивают в начале, это выглядит не так уж и страшно, — пожал я плечами. — Так что, будешь учить или что?
— Какой же ты иногда хам, брат, — хмыкнула Сильвия. — Это, кажется, в тебе не изменилось.
После этих слов она начала раскладывать на моём столе столовые приборы. Ножи, ложки, вилки, тарелки, бокалы — всё это вывалила передо мной и начала объяснять. В отличие от младшей, Ньян, Сильвия говорила, двигалась, да и вела себя куда спокойнее. Уверенная, знающая себе цену и более взрослая, в ней чувствовалась какая-то надменность. И почему-то её замуж никто не отдавал. Или отдавал?
— А у тебя есть будущий муж? — перебил я, когда она объясняла про то, как правильно держать бокал.
Слегка недовольная тем, что я прерываю её сверхважную лекцию, сестра поморщилась.