У меня были все основания подозревать их. Я буквально нутром чуял, что они что-то задумали, а в таких делах я привык себе доверять. Осталось только подождать. Я не сомневался, что вскоре Вулпесы выдадут себя со всеми потрохами. И тогда им конец. А если все выгорит, и я не ошибся, возможно, моим родителям больше не будет ничего угрожать. А значит, я изменю судьбу нашего рода, исполню то, ради чего меня вернули предки.
Утром следующего дня я проснулся раньше всех домашних, еще солнце не взошло, а я уже был на ногах, с крайне решительным настроем продолжить тренировку. Через две недели я вернусь в школу и к тому моменту я намеревался поднять свою категорию на несколько пунктов.
Цель не самая простая, и две недели довольно короткий срок, но я рассчитывал, что родовое древо вскоре напитается силой и категория повысится сама собой на две-три шкалы, а если постараться, то можно вытянуть и до средней-первой.
Да и сейчас самое продуктивное для повышения и раскачки силы время — с момента полового созревания и лет до двадцати пяти — это делать проще всего, поэтому именно сейчас нужно уделить этому наибольшее внимание.
Я начал с разминки, потом бег вокруг поместья. Сначала бежал медленно, постепенно наращивая темп, и дальше, ускорившись до предела — выжимал из себя максимум. Я знал, что мое тело способно на многое, к тому же несколько месяцев тренировок не прошли напрасно, теперь я стал куда выносливее и быстрее. Я наматывал круги вокруг поместья: один, второй, третий… Пульс разогнался до предела, поэтому я сбавил темп, пришёл на трусцу, выравнивая дыхание. Ноги уверенно ступали на промозглую землю, в некоторых местах было скользко и, чтобы не упасть, требовало от меня большей координации.
Погода выдалась безветренной, но пасмурной, тяжелое серое небо грозилось снова застелить улицы сугробами. Вчера только было солнце и сошел снег, а ночью стукнул мороз и теперь улицы кое-где покрылись ледяной коркой.
Я был сосредоточен на дыхании и не сразу заметил, как на девятом или десятом круге ко мне присоединился отец. Он со мной поравнялся, придерживаясь моего темпа бега:
— Доброе утро, Яр! — весело улыбнулся он.
— Доброе, пап, — отозвался я, мысленно напрягшись и ожидая подвоха. Не то, чтобы отец мне мог запретить заниматься, судя по тому, что и он был в тренировочном костюме, он вышел составить мне компанию. Но я опасался, что он начнет тормозить процесс, будет ворчать, требовать, чтобы я отдыхал, не спешил, вел себя осторожнее.
Но отец ничего не говорил, он просто бежал рядом, чем удивил меня.