— Я рада…
— Значит, ты не будешь возражать, если мы немножко позанимаемся проблемами подсознания?
Мама не могла ничего противопоставить папиному напору (подкреплённому дымовой завесой) и быстро сдала свои позиции. В полном единодушии они пришли на кухню, где их встречал радостный Стёпа, домывающий последнюю ложечку.
Папа с мамой посмотрели на Стёпу новыми глазами, и Стёпа не мог это не почувствовать.
— Вы такие красивые. Я вас очень люблю…
— И мы тебя очень любим, дорогой. Ты у нас самый лучший.
— Спасибо. Папа, я кажется придумал, как их подружить!
— Очень интересно…
— Им надо полюбить друг дружку!
— Не даром говорят: «Всё гениальное просто», — воскликнула мама.
— Ага, а ещё «Устами младенца…», — подхватил папа.
— Я даже знаю, как это сделать! — радостно продолжил Стёпа.
— Как же?
— Надо чтобы разум полюбил Душу. А Душа и так всех любит…
В этих простых словах было столько мудрости, что папа с мамой замерли, не веря своим ушам. Потом они оба разом почувствовали какое-то тепло, разливающееся вокруг них. И не сговариваясь, они кинулись к Стёпе и стали его радостно обнимать. И папа, и мама, да и Стёпа тоже почувствовали самое настоящее Счастье.
Перед сном Стёпа вспомнил своё обещание — раздобыть пистонов для друзей. Он полез в стол и извлёк оттуда самопал, сделанный из маминой прищепки, и маленькую коробочку с пистонами. Самопал представлял собой усовершенствованную прищепку, которую Стёпа с папой разобрали, пропилили в ней дополнительную бороздку и собрали таким образом, что пружина превратилась в спусковой механизм. Достаточно было её взвести, заложить пистон и «мушкет» был готов к выстрелу. Стоило надавить пальцем на пружину, раздавался выстрел, появлялось облачко дыма и вкусно пахло серой.
Стёпа иногда постреливал дома из этого самопала. В основном для запаха — ему нравилось нюхать этот синенький дымок. В коробочке оставалась ещё пара дюжин пистонов, и Стёпа не без сожаления упаковал всё это в пакетик — чтобы не замочить, и положил на тумбочку — чтобы утром не забыть.
Когда свет потух, Стёпа вспомнил всё, о чём они говорили с Улей, и решил заняться своими мыслями. Он закрыл глаза и представил себе, что все его мысли — это стадо маленьких беленьких овечек, которые пасутся на лужайке и щиплют зелёную травку. Он — Стёпа, был пастушком, который смотрел за овечками. Ещё у него был помощник — дедушкин шмель Шарик. Шарик летал над овечками и следил за порядком.
Овечки были послушные, не разбегались — паслись себе мирно, помахивали хвостиками и жевали травку. Не то, что днём…
Стёпа полюбовался на эту идиллию и решил, что на ночь овечек лучше поместить в загончик — мало ли что с ними может случиться, пока он будет спать. Мысленно соорудив небольшой вольер из дощечек, Стёпа велел Шарику, чтобы тот построил овечек в один ряд. Потом отдал команду, и овечки стали по одной прыгать через заборчик. От нечего делать, Стёпа стал считать их: